25.08.2009

«Район №9»: гетто для инопланетных креветок

Фильм «Район №9» снят режиссером из Южной Африки Нилом Бломкампом в стиле «псевдодокументальной фантастики» на основе его же 6-минутной короткометражки «Выжить в Йобурге» и рассказывает о непростых отношениях между жителями столицы ЮАР и колонией пришельцев, на свою беду потерпевших крушение в небе над городом.

Карт-бланш на полнометражный дебют южноафриканского режиссера был дан Питером Джексоном, который стал продюсером картины, а, попросту говоря — дал денег, весьма небольшую по западным меркам для этого бизнеса сумму в 30 миллионов долларов. Как уже показали прокатные сборы, это вложение и сама вера в талант малоизвестного в мире кино Бломкампа оказались очень удачны, во всех смыслах — и в коммерческом, и в творческом. Оттолкнувшись от избитой темы о контакте человечества с инопланетными пришельцами, фильм получился нетривиальным, непохожим на своих многочисленных предшественников, а распространенная в последнее время стилизация под документальные съемки, телевизионные репортажи и ролики с YouTube органично сплетается в нем с игровыми и постановочными сценами. В конце 80-х годов ХХ века над Йоханнесбургом неожиданно появился и повис в воздухе огромный космический корабль, явно внеземного происхождения. После долгих волнений и ожидания контакта с пришельцами, длившихся не один месяц, земляне осмелились подлететь к кораблю поближе и проникнуть внутрь. На борту ими были обнаружены целые толпы плохо чувствующих себя инопланетян, похожих на гигантских двухметровых креветок, членистоногих прямоходящих мыслящих существ. Судя по всему, они вовсе не собирались вступать ни в какие контакты между цивилизациями, а просто потерпели катастрофу и были вынуждены сделать вынужденную остановку. Кто они такие, откуда и куда направлялись — не ясно, да, впрочем, не так уж и важно. Правительство поначалу отнеслось с участием к пришельцам, и они начали жить среди людей, которые презрительно прозвали их «моллюсками». Но вскоре конфликты и непонимание между землянами и инопланетянами обострились до чрезвычайности. Гости не признавали местных законов, значение понятия «собственность» и вообще вели себя крайне асоциально. Было принято решение отселить их на безлюдный пустырь, в «Район №9», отгородив его для верности забором.

Территория района постепенно превратилась в подобие гигантского города с картонно-фанерными лачугами, пришельцами, расплодившимися до численности в 2 миллиона и традиционно сопутствующим таким резервациям криминалом. Нигерийские бандиты наладили здесь неплохой бизнес, продавая инопланетянам за бешеные деньги кошачий корм, почему-то им страшно полюбившийся. Но главным интересом для вооруженных до зубов чернокожих было инопланетное оружие, которое они — опять же за бесценок — выменивали у пришельцев. Оружие страшной поражающей силы имело только один неразрешимый дефект: оно могло быть использовано исключительно носителями инопланетного ДНК, а в руках землян было абсолютно бесполезным. И как нигерийцы не старались, привлекая на помощь обряды Вуду и поедая пришельцев в надежде овладеть их силой, ничего не получалось. Сосуществование представителей двух цивилизаций в состоянии взаимной нетерпимости, причем со стороны людей — гораздо более обостренной, длилось более двух десятков лет. Организация MNU («Multi-National United»), специально созданная для контроля над ситуацией и изучения инопланетных технологий (в корыстных целях, естественно) в итоге приняла решение отселить пришельцев еще подальше от города, в «Район №10», что-то типа концлагеря или гетто для беженцев. Но так как правозащитники по своему обыкновению требовали соблюдать гражданские права, то каждому из пришельцев нужно было вручить повестку о его «добровольном переселении» и получить подпись о согласии. Если вспомнить о том, что собственность для них — нечто абсолютно непонятное, то бессмысленность этих действий осознается в полной мере. Руководить операцией по выселению поручают чиновнику MNU Викусу Ван Де Мерве (актер-дебютант Шарлто Коупли), простофиле с дурацкими усиками и инфантильной манерой изъясняться, получившему это почетное назначение по родственной линии — он женат на дочке своего начальника. При поддержке бойцов спецназа Викус лично отправляется вручать повестки, действуя обманом в случае встречи с не очень сообразительным пришельцем и шантажом в отношении тех, кто оказывается не так прост. Визит в дом одного из «непростых» инопланетян, которому земляне присвоили имя «Кристофер Джонсон», и оказывается для чиновника-карьериста моментом истины. Случайно открыв капсулу с горючим, которое пришельцы 20 лет собирали по капле, надеясь все же запустить свой корабль, Викус заражается вирусом, который начинает изменять его ДНК в инопланетный. И вскоре он сам оказывается предметом охоты как собственной организации, жаждущей с его помощью привести, наконец, в действие многочисленное оружие, конфискованное у пришельцев, так и нигерийской мафии, преследующей ровно те же цели и в тех же интересах.

Трансформация маленького, неумного и ничем особо не симпатичного человечка в мутанта и изгоя, в котором вдруг просыпаются сострадание и милосердие — это, хоть и вполне голливудская, но все равно очень трогательная нота, к тому же звучащая тут совсем не фальшиво. Есть здесь, впрочем, и вполне мощный экшн, с разлетающимися в разные стороны мясом и оторванными конечностями, снятый дрожащей и прыгающей камерой. А самое, пожалуй, главное — во всяком случае, для фантастического жанра в кино и для недорогих проектов вообще — этот фильм, сделанный, по большому счету, за копейки, захватывает похлеще многих блокбастеров с их громоздкими бюджетами. И наводит на разные мысли — кого-то о проблеме «всяких понаехавших», в самом широком смысле, кого-то — о судьбах мультикультурной цивилизации в целом. Наводит, не предлагая ответ, а, скорее, погружая в глубокие и невеселые думы о том, что выхода-то может и не быть. Ну да, все мы знали и раньше, что реальность чаще всего оказывается пострашнее любой фантастики. Но когда это демонстрируется столь наглядно — то это уже искусство, прекрасное в своей правдивой жестокости. И цветок из железа в финале — как попытка все же оставить хоть какую-то надежду. Он же дал слово вернуться через три года и все исправить — а, может, так оно и будет?

Алексей Леонидов