24.02.2010

Михаил Чернов: «С особой теплотой я вспоминаю Майка Науменко»

20 февраля в клубе МИЭТ состоялся концерт легендарного музыканта, бессменного саксофониста группы ДДТ Михаила Чернова, уважительно называемого коллегами «Дядя Миша».

Чернов представил в Зеленограде свой сольный проект «Трио ностальгического джаза» с участием питерских музыкантов Дмитрия Архангельского (клавишные) и Татьяны Толстовой (вокал). В программе трио прозвучали классические джазовые стандарты, авторские композиции и оригинальные обработки популярных мелодий. После выступления Михаил Семенович дал интервью нашему корреспонденту.

— Скажите, вам больше по душе вот такие камерные джазовые концерты на небольших площадках или шумные «роковые» в больших залах и на огромных стадионах?
— Шумные и «роковые» — в них тоже есть своя прелесть. Но я люблю камерные джазовые концерты, это музыка, которую я люблю играть. Я на этой музыке воспитывался, вырос, я считаю себя джазменом. Может быть, я заблуждаюсь, но, по крайней мере, я так считаю. А рок-н-ролл — ну, что, это работа, хорошая работа, высокооплачиваемая и тоже творческая. Но вот такое, как сегодня, мне больше нравится.

Во время интервью с Михаилом Черновым. Фото Олега Язовского

— У вас хватает времени на эти джазовые проекты?
— В принципе — хватает, потому что программа сделана. Но если сейчас начинать ее обновлять, например, что-то добавлять, то это потребует еще дополнительного времени. Сейчас на основной работе очень интересное время, напряженное.

— Под «основной работой» вы имеете в виду группу «ДДТ»?
— Мы делаем новую программу.

— Репетируете?
— Не то чтобы репетируем — мы ее делаем.

— И сколько это продлится, как вы думаете?
— А черт его знает. Творческий процесс — он непредсказуем.

— У вас много учеников. А у кого учились вы сами?
— У Геннадия Гольдштейна. И некоторые мои ученики тоже потом учились у Геннадия Гольдштейна, в частности — Игорь Бутман. Ну, много, много.

— А из исполнителей, которых вы слушали, когда начинали играть?
— Я их и сейчас слушаю. Чарли Паркер, Джулиан Эддерли, Декстер Гордон, Колтрейн, огромное количество музыкантов.

— Вам ближе импровизационный джаз или классический?
— Да, естественно, и классический — он тоже импровизируется, любой джаз импровизируется.

— Сколько ностальгии в этом проекте — в трио и в дуэте?
— Дуэт — он существует, инструментальный, мы иногда играем сольные концерты. А с Таней у нас получился такой ансамбль. Иногда мы добавляем еще барабанщика и в развернутом составе выступаем, так легче, конечно, играть.

— А как часто вы выступаете с этими проектами?
— Раз в месяц обычно.

— И гастролируете с ним?
— Как видите.

— Зеленоград — это, все же, немножко Москва.
— Ну, а Москва — все-таки не Санкт-Петербург.

— А что для вас Питер?
— Питер для меня — это моя родина, мой дом, много чего.

— И вы не хотели бы жить где-то в другом месте?
— Да думаю, что просто не смог бы.

— Вы сотрудничали со многими артистами, и на джазовой, и на роковой сцене. Что из этого опыта вы можете вспомнить и выделить?
— С особой теплотой я вспоминаю Майка Науменко. Это, пожалуй, самый искренний рокер вообще, который был, существовал. И очень скорблю о нем. С Сергеем Курехиным большое удовольствие получал, когда играл.

— Расскажите поподробнее о своей работе с Курехиным, в его «Поп-Механиках».
— Мы с Сережей учились вместе в училище музыкальном. И когда у него начался этот проект, «Поп-Механика», самые первые концерты, я долго не хотел туда идти. Отзывы всякие были, что это аморальное зрелище, антисоциальное, что там гитары ломают на сцене, и все такое. Но в один прекрасный день он все-таки меня уговорил и я пошел. И надо сказать, что получил море удовольствия от этого дурдома и стал туда приходить играть. Штук четырнадцать «Поп-Механик» я отыграл с Курехиным.

— Мне всегда было интересно понять — что чувствует музыкант на сцене во время выступления с «Поп-Механикой».
— Музыкант так же точно валяет дурака, как и все остальные, вот и все.

— А есть ли опыты сотрудничества, которые вам не очень приятно вспоминать?
— Ну, мне, например, предлагает сотрудничество Юрий Касьяник, есть такой композитор у нас в Петербурге. Я стараюсь отказываться.

— Что вам нравится на современной сцене — в роке или джазе?
— Я люблю старый джаз. И когда приезжают мастера, из Америки, в частности, я, конечно, с удовольствием хожу и слушаю. Вот именно те, которые играют мэйнстрим, то основное направление, которое играю я. Сейчас вообще поветрие среди американских молодых музыкантов — возвратиться к временам би-бопа, и они играют би-боп. Это музыка конца сороковых — начала пятидесятых годов: Телониус Монк, Чарли Паркер, Майлс Дэвис ранний, Диззи Гиллеспи — все эти музыканты. Я это не слушаю уже, но сейчас к этому идет возвращение. Для музыкантов это полезная очень штука, потому что там виртуозность на грани патологии, очень сложные темы, сложные композиции, сложно импровизировать, опять же. Но это хорошая школа, хороший «этюдный» материал, для того чтобы потом играть любую другую, самую архисовременную музыку.

— У вас сейчас есть ученики?
— Нет, я сейчас не преподаю.

— Почему?
— У меня нет времени, а потом ко мне в последнее время приходили очень тупые, не очень старательные, я бы сказал так, малоспособные ученики. Я не люблю заниматься с неспособными учениками, прямо скажем. Когда приходит человек, и с ним приходится разучивать то же самое, что разучивали на предыдущем уроке, проходит три-четыре таких урока, и я говорю: «Знаешь что, парень, займись другим делом». Как правило, вот такие попадались, со школярским подходом. Были хорошие ребята, в свое время, а сейчас — нет.

— А те музыканты, что играли и играют на духовых в рок-группах, кто называет вас своим учителем?
— Да нет, это просто консультации какие-то были, товарищеская помощь. Какое это обучение, это не обучение.

— Вы раньше много занимались спортом, боксом.
— Сейчас не занимаюсь, потому что я на инвалидности уже. А боксировал я до довольно пожилого возраста, где-то в 57 лет я бросил боксировать. Я тогда уже не занимался боксом, я ходил боксировать в спортзал, тренировался, натаскивал молодых, помогал тренеру. Активно занимался. Просто у меня ноги перестали слушаться так, как они должны слушаться у боксера, и не стало смысла выходить на ринг.

— За то время, что вы играете в «ДДТ» с Шевчуком, состав группы менялся неоднократно, а вы стабильно продолжаете там работать. Вам комфортно в нынешнем составе?
— Не всегда, и не всегда было комфортно. Вообще, «ДДТ» — некомфортная группа, и сам Юрий Юлианович — тоже некомфортный человек, с ним трудно общаться. Не общаться даже, а работать вообще, потому что он, как все гении, очень непоследователен. У него семь пятниц на неделе, сегодня одно, завтра другое, послезавтра — третье, увлекающийся человек. Насочиняет, насочиняет песен, мы только сделаем, наконец, программу, поехали — через два месяца ему надоело, надо делать новую. Ну, пока пишется — пусть пишет, господи.

— А огромные гастрольные туры, которые бывают у «ДДТ»?
— Они изнуряют жутко, конечно.

— И когда будет следующий?
— Следующий тур — если мы сделаем вот эту программу — он будет не то чтобы длинный, он будет состоять из мини-туров каких-то.

— Все-таки — возраст сказывается?
— Естественно. Уже нет того бодрячка, который был раньше. Но ребята все-таки занимаются физкультурой — все почти что — как-то держат себя в форме. Я тоже не бросил заниматься физкультурой, я занимаюсь. Я просто не занимаюсь спортом уже.

— Где вы сейчас играете еще, кроме «ДДТ»?
— Я еще играю в блюзовой группе, и вот — джазовый проект.

— А с теми рокерами, с которыми вы сотрудничали раньше, в 80-е, вы пересекаетесь?
— Только на студии, если надо что-то записать.

— Но вас по-прежнему приглашают? Потому что нынешнее состояние отечественной рок-музыки, прямо скажем, оставляет желать лучшего?
— Оно всегда оставляло желать лучшего. Оно никогда не было на высоком уровне.

— А вам, как профессионалу, было удобно играть с самоучками, самодеятельными музыкантами?
— С самоучками — нет. Я, например, не смог играть с «Алисой», по-настоящему, так серьезно сойтись. И со многими другими группами, с «Тамбурином» я пытался репетировать. Мне, в принципе, нравилась рок-музыка, я понимал, что я делаю. Но дело в том, что единственная группа, с кем я смог играть по-настоящему — это с «ДДТ».

— Вы еще упоминали Майка Науменко.
— С Майком было просто, потому что Майк играл блюз. Ритм-энд-блюзовая настоящая команда, и шаг вправо, шаг влево — расстрел. Там блюз, соответственно, блюзовая культура — и все. И это, конечно, была не самодеятельность. Там все серьезно было. А так — кроме «ДДТ» я бы не смог ни с кем играть. Я бы не смог играть с «Чайфом». Я смог бы, может быть, играть с «Калиновым Мостом» еще. Там тоже интересный, просто очень, и тоже гениальный человек — Дима Ревякин, и как поэт, и как музыкант. Вот это ощущение его музыки — такое, специальное. С остальными — нет. «Чайф» для меня — это вообще не рок-группа, «Алиса» — они самодостаточные, «Аквариум» — тоже не рок-группа, я считаю. Хотя очень высокий профессиональный уровень и мастерство, и все, поэзия прекрасная. Но это все-таки не рок-н-ролл. А из рок-н-ролльных я могу выделить несколько групп, причем выделить — мало, а нравятся мне просто единицы. «Пикник» я уважаю, мне нравится «Король и Шут», «Пилот» — более или менее, «Чиж». Абсолютно не нравится «Сплин» и многие другие, иже с ними. Есть молодые команды очень хорошие, которых еще никто не знает — а я уже знаю. Дай бог им выйти на большую сцену.

— А если кто-то из молодых попросит вас с ними поиграть?
— Откажусь-откажусь. У меня времени нет уже. А потом, с молодняком выходить на сцену — это как-то уже некрасиво, неприлично просто. Меня звала группа «Нонсенс» питерская поучаствовать в их вакханалиях, я их очень уважаю, потому что команда многообещающая, у нее большое будущее, может быть, если попадут в хорошие руки. Но играть я с ними не буду. Они молодые, молодая девчонка в нижнем белье выходит на сцену, парень на голое тело прикалывает себе меховой воротник, такие эпатажники, ну, что я с ними буду выходить — взрослый серьезный мужик.

— Так в «Поп-механиках» тоже много чего на сцене происходило странного.
— Ну, «Поп-механика». Во-первых, я был моложе, намного, во-вторых, «Поп-Механика» — это был не совсем эпатаж, все-таки.

— Выходит, что основным местом работы у вас была и остается группа «ДДТ»?
— Пока — да. А потом… Ну, и вообще, я на пенсии уже, мне можно и не работать.

Беседовал Алексей Коблов
Фотографии Андрея Гацко

Редакция Инфопортала благодарит директора Михаила Чернова Олега Язовского и администрацию клуба МИЭТ за помощь в организации интервью.