Матвей Елисеев: «После Олимпиады думал закончить с биатлоном»

«В Зеленограде можно потренироваться с удовольствием»

— Матвей, незадолго до нашего интервью ты встречался с префектом Зеленограда Анатолием Смирновым. Что это была за встреча? По чьей инициативе и что обсуждали? И впервые ли ты встречался с префектом?

— Да, я с ним впервые лично встречался. Префект захотел познакомиться, можно сказать. Мне позвонили, пригласили приехать. Мы обсудили некоторые спортивные моменты. Он многими вещами интересовался, расспрашивал. Я так понимаю, спортом он прилично интересуется.

— Какая-то практическая ценность для тебя в этой встрече была?

— Наверное, то, что отцу помогут найти нормальное помещение для тренировочной базы. (Павел Елисеев — детский тренер по лыжам и биатлону — прим. Инфопортала.) Это важный момент.

— В тот же день у тебя была еще встреча с юными лыжниками...

— Да, это уже папины родители организовали. Ну, в смысле родители детей, с которыми папа занимается (смеется). Плюс там еще находится музей (встреча проходила в помещении окружного Центра физкультуры и спорта, где располагается музей спортивной славы Зеленограда — прим. Инфопортала). Они хотят какой-то стенд с моей физиономией организовать. (смеется)

— Ты что-то передал этому музею?

— Пока еще нет. Честно говоря, не знаю, насколько хочу этот стенд.

— Мы привыкли считать и называть тебя зеленоградским спортсменом, но насколько я знаю, сейчас ты не живешь в Зеленограде.

— Да, пока что в Одинцово живем. У моей жены была там квартира (Матвей Елисеев женился в апреле 2018 года на биатлонистке Анне Щербининой — прим. Инфопортала), поэтому там обосновались. Хотя Зеленоград, конечно, мне больше нравится. Здесь как-то больше свободы. С одной стороны лес, за больницей — тоже лес... Мне тут привычнее, больше мест, где можно потренироваться с удовольствием.

— Но ведь рядом с Одинцово вроде есть хорошая лыжероллерная трасса?

— Да, трасса есть. Но почему-то для меня она скучная. Вроде бы шесть километров, два круга, но все подъемы однотипные. Скучновато.

— Но эта трасса лучше, чем зеленоградская? Ведь у нас она гораздо меньше.

— Да, конечно, лучше. Здесь вообще никаких вопросов.

— Ты хотел бы вернуться жить в Зеленоград?

— Хотел бы, но просто так, с бухты-барахты это не делается.

— А твоей жене нравится Зеленоград?

— Как город — да. Но не устраивает некоторая транспортная удаленность от Москвы.

По теме 26 мая пройдет встреча Матвея Елисеева с болельщиками

— Когда мы договаривались о встрече, ты попросил, чтобы она прошла не в кафе. Почему? Тебя стали часто узнавать на улице и в общественных местах?

— Да нет, просто там часто музыка играет и плохо слышно. А так меня только пару раз, наверное, узнали. Один раз это в метро было. Причем ребята долго-долго смотрели на меня, пытались, видимо, понять, я это или не я. Ездят ли биатлонисты в метро и особенно с самокатом. (смеется) Ну и, сейчас вот на Камчатке (в апреле Матвей Елисеев принял участие в Авачинском марафоне в Камчатской области — прим. Инфопортала) пару раз узнали. Ну, то есть в целом меня узнают в тех местах, где ожидают увидеть. А так чтобы на улице — пока нет.

— На улицах Зеленограда таких случаев пока не было?

— Ну, я сейчас не так часто гуляю по улицам Зеленограда, чтобы это проверить.

— Но вообще в Зеленограде бываешь?

— Конечно. Вот вчера приезжал из Одинцово на велосипеде. Три часа ехал.

— По «бетонке»?

— Нет, через лес, через грязь... По асфальту не так интересно ездить. (смеется)

«Более везучего спортсмена, чем я, сложно найти»

— Ближе к биатлону. Твои достижения за последний год: «бронза» на чемпионате мира, «серебро» на чемпионате Европы, «золото» на чемпионате России, первое попадание в топ-30 по итогам сезона на Кубке мира. Хороший сезон?

— Сезон хороший, прогресс есть. Но всегда надо стремиться к лучшему. То есть я не полностью удовлетворен такими результатами.

То, что на всех важных стартах в этом году есть медали, это действительно классно. Реализация хорошая. Но в общем зачете Кубка мира хотелось бы быть поближе. За весь сезон на Кубке мира всего один раз в десятку заехал, — это слабенько.

По теме Матвей Елисеев в сезоне–2018/19

— А что вообще важнее: хороший результат в одной-двух гонках на чемпионате мира или высокое место в общем зачете Кубка мира? Ведь, по идее, общий зачет — это критерий стабильности, показатель того, что ты был крут не на одном старте, а в течение всего сезона.

— Ну, тут сложно сказать, что круче. Наверное, чемпионат мира все-таки важнее. Стабильность — это хорошо, но если ты в десятке Кубка мира и без медали на чемпионате мира, это тоже будет как-то...

— Не так ярко?

— Да, не так ярко. Вот как я в начале сезона начал бегать: в тридцатку постоянно попадаю, а в десятку — нет. Вроде хорошо, стабильно, но чего-то не хватает. И тут Женя Гараничев, по-моему, который до этого был 35-40-м, заехал в тройку на масс-старте. Вроде он и в общем зачете в тот момент был подальше, а уже у него получше выглядит статистика.

— Давай обсудим, что случилось в последних гонках на чемпионате России. Сначала у тебя отлетел ремень и пришлось полкруга нести винтовку в руке, потом не оказалось патронов в винтовке на рубеже... В чем была причина этих проблем?

— По первому случаю однозначно ответить непросто. Здесь два варианта: либо я перетянул крепление — хотел как раз, чтобы понадежнее все держалось, то ли материал подвел. Та часть металлической детали, которая выпирает и фиксирует заплечный ремень винтовки, выгнулась и перестала это делать. Она выпала вниз — и получается, винтовка слетела с меня. Дальнейшее продолжение гонки было проблематично.

Во втором случае — это моя ошибка, естественно. Я забыл после пристрелки перед эстафетой поменять обойму на заряженную. Это, конечно, катастрофа. Еще в той же гонке у меня порвался ремешок, который держит руку, — я его использовал уже достаточно долго. То есть еще дополнительная проблема была.

— Почему с тобой так часто происходят такие приключения? Один наш читатель прозвал тебя «Матвей тридцать три несчастья». То ты упадешь, то Михаэль Рёш ткнет тебя палкой в своей последней гонке в карьере, то проблемы с оружием... Есть какая-то закономерность в этом или это стечение обстоятельств?

— Я думаю, стечение обстоятельств.

— То есть сам себя ты не считаешь невезучим спортсменом?

— По-моему, более везучего спортсмена, чем я, сложно найти. Обычно так складывается, что я на грани, на грани, но в итоге попадаю в высшие соревнования, скажем так, — туда, куда хочу, куда стремлюсь. Я, наоборот, считаю себя везучим. Когда я упал, там просто лыжа сломалась. Может быть, просто какие-то высшие силы в отдельные моменты меня немножко придерживают. Наверное, чтобы я не сдавался. (смеется)

— Неприятности и странности в этом году происходили и с другими нашими биатлонистами. То кто-то на старт не выйдет, то лишний штрафной круг пробежит, то допинг-тест забудет пройти... Все это горячо и в не самом позитивном для сборной ключе обсуждалось болельщиками и журналистами. Со стороны кажется, что вам немного не хватает профессионализма.

— Я не считаю, что не хватает профессионализма. Не хватает психологической энергии, что ли, какой-то подпитки. Просто есть некоторый момент выгорания. На каждую гонку любой спортсмен выходит для того, чтобы показать тот максимум, на который он готов в этот день. У нас три гонки в неделю. Потом только переехали на новое место — и опять гонки. И в конце концов голова может не выдержать такую нагрузку, появляются такие проблемы. И здесь, я считаю, присутствие в сборной человека, который мог бы работать с этим, было бы полезно.

— Ты про психологию?

— Да, про психологию.

— А какое-то дополнительное организационное начало со стороны штаба сборной не требуется? После лишнего штрафного круга Гараничева обсуждалась идея, что должен быть специальный человек, который будет следить за тем, сколько мишеней закрылось, и доводить эту информацию до спортсменов.

— Нет, думаю, это перебор. Хотя отдельные моменты на Кубке мира и так присутствуют. Например, после пристрелки наш доктор всегда стоит и охраняет оружие до старта. И обычно он спрашивает, не забыл ли ты поменять обойму. То есть на Кубке мира такой проблемы, как возникла у меня в эстафете на чемпионате России, просто не могло быть. Со мной это вообще в первый раз в жизни случилось, конечно.

«Допинг-офицер должен найти тебя даже под деревом»

— Как часто тебе приходится сдавать допинг-тесты?

— После того, как меня допустили на Олимпиаду, такое чувство, что от меня отстали. За прошлое лето приезжали всего два–три раза. Это совсем немного, потому что перед олимпийским сезоном ко мне могли в неделю два раза приехать.

Плюс это сильно зависит от того, как ты выступаешь. Тройку призеров всегда проверяют, а я, соответственно, реже попадаю под этот контроль.

— Как вообще устроена эта система, в которой ты должен отмечать свое положение на один час каждый день, чтобы к тебе могли приехать допинг-офицеры? Где ты ее заполняешь? На сколько времени вперед можешь заполнить? За какой промежуток времени можешь изменить данные?

— Это сайт в интернете, на который я захожу под своим логином — с компьютера или с телефона. Устроено так, что на квартал вперед я должен выбрать один час в каждый день и указать конкретный адрес, по которому я буду находиться в этот промежуток. Если нет возможности указать конкретный адрес, то пишешь, например, «левое дерево у памятника Ленину в таком-то городе» — в общем, максимально точно объясняешь, где тебя могут найти допинг-офицеры, если они захотят это сделать. Еще один вариант — указать географические координаты. Я так делал, когда ходил в походы. Правда, из-за этого приходилось ходить только по знакомым маршрутам со знакомыми стоянками.

Можно выбрать любой час в промежутке с 5 до 23 часов. Естественно, проще всего указывать час утром, пока ты еще спишь, но находишься на месте. Если офицеры придут, то они тебя разбудят. Точно не скажу, но, по-моему, самое позднее, за сколько можно менять указанное место, это за два часа. Если форс-мажора нет, то я стараюсь делать это с вечера. У меня был случай, когда я висел на двух флажках, и ставил себе будильник на каждый вечер, чтобы не забыть проверить, какое время и место я указал.

— Висел на двух флажках — это значит, что два раза допинг-офицеры приезжали и не нашли тебя? (За три таких случая в течение года полагается длительная дисквалификация — прим. Инфопортала.) То есть тебя оповещают, когда такое случается?

— Да. Я не знаю, где это отображается в самой системе, но мне приходили уведомления по почте от федерации о том, что у меня были эти пропуски. А вот Маргарите Васильевой (ей грозит дисквалификация за три подобных нарушения в течение года — прим. Инфопортала), насколько я знаю, не пришло уведомление о втором флажке.

— Как получилось, что ты заработал два флажка? Почему тебя не нашли?

— Это случилось в первые полгода моей работы с этой системой. В первый раз я просто забыл о том, что должен находиться в конкретном месте, и уехал в другое место. А второй случай — это как раз история о том, что я не смог правильно указать, под каким деревом буду сидеть. (смеется) Потому что я приезжал на один день в Тюмень: прилетал в 6 утра, а вылетал в 9 вечера, и очень сложно было найти час по конкретному адресу.

«Добавить стабильности помогла работа с коучем»

— Вернемся непосредственно к спорту. Это был первый твой такой стабильный сезон на высшем уровне. И, пожалуй, первый сезон, в котором не случилось западения результатов к концу сезона. Что этому способствовало?

— Работа с коучем.

— Коуч — это твоя жена?

— Да. Вообще, в постолимпийский период у меня были мысли все закончить и больше не мучиться. Результатов не было, плюс постоянная разлука... Но сейчас понимаю, что, если бы я закончил, то выдержал бы не больше полугода и вернулся бы в спорт. Все-таки я спортсмен с самого детства и хочется чего-то добиться в том деле, на которое положил большую часть своей жизни. Закончив на время, я бы просто потерял целый сезон. И вот этой совместной работой с коучем я успел вовремя понять для себя, что мне действительно нужно сейчас.

— То есть жена не отговаривала тебя заканчивать карьеру, а именно помогла своими методиками понять, чего ты сам на самом деле хочешь?

— В общих чертах — да. Мы нашли то, что я действительно хочу. А потом по ходу сезона уже дополнительно работали над тем, как вести себя на гонках. И до гонки — потому что это тоже сложный период, когда в голову лезет много мыслей и надо от них абстрагироваться. Конечно, не все за год сразу получится. Не скажу, что я выполнил и половину того, что мы очертили для себя. Но будет дальнейшая работа.

— Вы разбираете гонки с женой?

— Как раз после этих занятий я научился анализировать гонки. Там какая система. Она задает наводящие вопросы. То есть ей даже необязательно сильно разбираться в спорте — хотя она, конечно, разбирается — просто нужно правильно ставить наводящие вопросы. И когда я на них отвечаю, начинаю задумываться, что действительно было и как этого можно было избежать. Все это заставляет пользоваться мозгом больше, чем раньше.

— Почему с тренерами не получалось так разбирать гонки?

— Так чтобы поминутно, поошибочно мы с тренерами гонки не разбирали. Если только раньше, когда мы плотно тренировались с отцом, он мог говорить о своем видении. Но опять же, когда тренер говорит об ошибке, он сразу на нее указывает и говорит, что вот здесь надо было сделать иначе. А в коучинге другой подход: я говорю финальную часть ошибки, а Аня наводящими вопросами помогает разобрать ее по полочкам и понять ее структуру. Это позволяет гораздо проще ее исправить.

То есть не так, что ты написал 2+2=3, а тебе говорят: «Нет, ты дурак! Это будет равно 4!» Условно говоря, тут тебе помогают понять, что 2+2 — это 1+1+1+1 — и будет 4.

— То, что твой коуч — твоя жена, помогает в этой работе?

— Поначалу это немножко мешало полностью раскрыться. Но, с другой стороны, большой плюс в том, что можно с этим поработать практически в любой момент. Так что тут есть и плюсы, и минусы.

— Прошлым летом ты перенес операцию по поводу аппендицита и на долгое время выпал из тренировочного процесса. Слышал мнение, что это помогло тебе избежать излишней нагрузки, которая была, в частности, при подготовке к олимпийскому сезону, и именно поэтому ты так стабильно провел этот год, сохранив силы и на конец сезона.

— Перед олимпийским сезоном мы тренировались достаточно жестко, но в целом такой объем нагрузки можно выдерживать и он даст прибавку, если человек его выдержал. Но у нас явно были ошибки в методике подготовки, потому что мы не разносторонне развивались, а все в одну точку работали. И соответственно пошло уже какое-то напряжение.

Что касается аппендицита, то он в этом году помог мне прежде всего в психологическом плане, потому что нужно было немножко освободиться от спорта. Отпуск у нас не такой длинный и его не всегда хватает. Ну, вот вы же не все время в офисе сидите — ходите куда-то гулять, переключаетесь. А мы все время на сборах. Конечно, там тоже есть выходные, но куда ты денешься с подводной лодки? (смеется) И вот в этом плане перерыв из-за аппендицита помог разгрузиться.

— Период, когда ты думал закончить спортивную карьеру, был до, после или во время?

— Это было примерно в то же время.

— В начале сезона ты говорил в интервью, что после операции сбросил пять килограммов и это добавило тебе легкости? Удалось сохранить этот вес?

— Нет. Я пытался держать его вначале, но один килограмм вернулся почти моментально. А потом во время сезона то ли мышцы наросли, то ли еще что, но я вернулся к своим обычным кондициям.

— Мы уже не раз в нашей беседе вспоминаем твою жену — Анну Щербинину, ныне — Елисееву. Расскажи, пожалуйста, как с ней познакомился. Понятно, что она тоже занималась биатлоном, но как именно вы встретились?

— Ну, я с ней на сборах и познакомился. Увидел — она мне сразу понравилась. Но познакомились мы примерно за два года до того, как мы начали встречаться.

— Как в прошлом году прошла ваша свадьба? Где отмечали? Сколько было гостей?

— Свадьба была очень классным событием на самом деле. Мы праздновали в Царицыно, в парке-заповеднике, там же рядом был ЗАГС. Гостей было не очень много. Тридцать пять человек, наверное. Точное количество не помню. В основном, это самые близкие друзья, родственники. Ну, очень классно свадьба прошла!

— Из биатлонного мира кто-то был на свадьбе?

—Да, было немало людей. Шопин был Юра, Петя Пащенко, другие ребята.

«Хотелось бы добавить современности нашей команде»

— Когда мы в прошлый раз делали с тобой большое интервью, ты только попал в первую сборную и буквально в первые разы съездил на Кубок мира. Прошло уже четыре года — ты полностью освоился в этой международной биатлонной тусовке? Чувствуешь себя там своим?

— Ну, еще не полностью своим. Хотелось бы утвердиться в ней за счет более высоких результатов.

— С иностранцами общаешься?

— Да, но это не очень плотное общение. Иногда на ужине где-нибудь встречаемся. Можем минут 10–15 поговорить — не более того. С нами дружит итальянская женская команда. Не в полном составе, но в большинстве. С Йоханнесом Кюном (немецкий биатлонист — прим. Инфопортала) я давно знаком — вот с ним немножко общаюсь.

По теме «Фуркад иногда ведет себя некрасиво». Встреча с болельщиками в 2018 году (видео)

— По интервью IBU (Международному союзу биатлонистов — прим. Инфопортала) заметно, что ты стал свободнее говорить на английском. Это исключительно практика или ты специально занимаешься?

— Это практика.

— Расскажи, пожалуйста, где вы живете на соревнованиях? Это какая-то закрытая территория, как в случае с олимпийской деревней, или обычные отели?

— Каждая команда сама выбирает, где они будут жить. Точнее, менеджеры и тренеры выбирают. Есть большие отели, в которые помещается много команд. Команды поменьше могут в частном секторе что-то снимать — кто во что горазд. Но в любом случае это не какие-то закрытые гостиницы — там могут быть и люди, которые не имеют отношения к соревнованиям. Закрытые, наверное, только в Чехии, потому что они очень близко к стадиону — туда вроде только по аккредитациям пускают.

— Вы живете в двухместных номерах? С кем обычно соседствуешь?

— В этом году было так: кто приедет — с тем и живу. (смеется) А в прошлом сезоне я с Гараничевым все время жил.

— Какова численность вашей делегации, которой вы перемещаетесь с одного этапа на другой? Включая спортсменов, тренеров, обслуживающий персонал, руководство.

— Ну, руководство обычно на пару дней приезжает. Дольше им там особо нечем заниматься. А так тренеры — обычно по два человека на команду, мужскую и женскую; человек из научной группы, который собирает информацию, высчитывает, сколько мы километров сделали за сколько минут, врачи и пять сервисменов. По-моему, никого не забыл. В общем, дополнительно к спортсменам еще пять человек на команду. Соответственно, обе команды вместе — где-то 22–24 человека.

— Передвигаетесь вы обычно на автобусе?

—Да, обычно это один большой автобус на всех, хотя бывают разные случаи.

— В команде всех хватает: докторов, массажистов, сервисменов и так далее. Можно ли сказать, что для тебя как для спортсмена созданы все условия, чтобы ты ни о чем не думал, кроме как о тренировках и соревнованиях? Что тебе подготовят лыжи, выдадут форму, окажут медицинскую помощь, что ты сможешь попасть к массажисту, не записываясь к нему за три дня.

— Иногда бывают какие-то моменты, когда чего-то не хватает, но всего предусмотреть невозможно. В целом все нормально. Тот состав, который есть, свою работу выполняет. Правда, сама система еще немножко советская осталась. Наверное, хотелось бы чуть больше современности. К примеру, у нас работает только массажист, а почти у всех команд уже есть и физиотерапевт.

«Стрельбу мне надо преподавать с детсадовских основ»

— Какой у тебя процент попаданий в мишени в этом сезоне?

— По всему сезону процентовка — 80. Вот на чемпионате мира я понадежнее стрелял. Некоторая стабильность пришла после того, как мы психологию начали подтягивать.

— Точность 80 процентов — это не предел мечтаний для биатлониста...

— 80 — это совсем мало. Это два промаха из десяти, а в спринте с двумя промахами делать особо нечего.

— Ты раньше говорил, что в юности у тебя не было возможности нормально тренировать стрельбу, а, когда ты попал в сборную, там уже был подход «ну, раз он в сборной, то должен все уметь». Как сейчас обстоят дела с тренировками по стрельбе?

— В середине сезона мы с Хованцевым (главным тренером сборной России по биатлону — прим. Инфопортала) по стрельбе немножко пообщались. Дошел до него после долгих разговоров с женой и папой, когда стало понятно, что есть ошибки в изготовке, а Хованцев обладает большим опытом и находится рядом, чтобы на месте объяснить, что нужно поменять. Был прогресс сразу после одной беседы. Летом я тренировался с командой Б — да и то немного из-за разных проблем — там Сергей Иванович Белозеров немало подсказывал. Какое-то зерно рационализма и правильности он заложил. Но все равно этого недостаточно, потому что в сборной восемь или десять человек, а тренер один. Поэтому в этом году я планирую персональный сбор с отцом, чтобы конкретно по стрельбе поработать. В сборной люди в любом случае не привыкли основы преподавать, а мне нужны именно основы с детского сада, можно сказать.

По теме Набор в бесплатную лыжную секцию Павла Елисеева

— Твоя любимая гонка?

— Я думаю, масс-старт. Несмотря на то, что она у меня не очень получается. (смеется) Стартуют все вместе. Видно, где ты находишься в гонке. Видно, на сколько твой соперник далеко впереди или сзади. Больше контроля за гонкой. И зрелищность намного выше.

— Как тебе первый этап эстафеты? Ведь это, по сути, тот же масс-старт.

— Да, только в эстафете еще дополнительные патроны есть. (смеется) С первым этапом в этом году интересная ситуация произошла. Подошел как-то Хованцев и спрашивает: «Какой этап эстафеты побежишь?» Я сказал, что на какой поставят, тот и побегу. Он спрашивает: «Первый побежишь?» — «Побегу». Вечером снова подходит: «А ты вообще первый этап-то когда-нибудь бегал?» Я говорю: «Ну, лет десять назад — по лыжникам». (смеется) Ну, ничего — пробежал. Под конец сезона освоился немного. И тактику мне более правильно выстроили. Особенно на чемпионате мира — по моей на тот момент готовности. (Сборная России с Елисеевым в составе выиграла в эстафете бронзовые медали чемпионата мира — прим. Инфопортала.) А вообще, эстафета — особая гонка. Там мотивация не только за себя, но и за команду выступить — можно и на 115% выложиться.

— У тебя есть какие-то ритуалы или бытовые правила, которые ты соблюдаешь до гонки или во время нее?

— Скорее, это больше к питанию относится. Перед гонкой что-то можно есть, что-то не очень. Мясо, например, в этот момент, вообще ни к чему. И овощи, фрукты — тоже ни к чему. Они энергии не дают, а весят немало.

— Вообще у вас серьезные ограничения по питанию?

—Глобальных ограничений нет. В основном они касаются гоночного периода. Хотя в целом было бы здорово, чтобы нам разок-другой специально обученный человек объяснил, что вот это можно есть тогда-то и в таких-то количествах, это — тогда-то... В этом плане немного профессионализма и информации не хватает.

«На безбедную старость пока не заработал»

— В недавней передаче «Биатлон с Дмитрием Губерниевым» ты сказал, что, когда хочешь посмотреть биатлон, первым делом ищешь трансляцию без Губерниева. Не боишься так высказываться об известном комментаторе? Все-таки у Губерниева большой информационный ресурс в биатлонной среде, и он не всегда корректно, на мой взгляд, им пользуется, обращая на кого-то свой гнев. Это ощутил на себе, например, твой партнер по олимпийской команде Антон Бабиков.

— Ну, как видите, не боюсь. (смеется) Дмитрий действительно немного неоднозначная личность. Может и похвалить, может и кнутом наказать. На самом деле он много делает для биатлона. Просто именно в комментариях он уделяет много внимания каким-то околобиатлонным вопросам, а не самому биатлону. Мне как спортсмену это не очень интересно.

Вот жена смотрела чемпионат мира, когда его комментировал Шипулин (бывший биатлонист сборной России — прим. Инфопортала). Ей очень понравилось, как он объяснял, для чего у человека на винтовке грузик, для чего еще что-то. Ей это интересно. И это будет интересно и полезно молодому профессионалу, чтобы себя развить. Обычному зрителю это, возможно, покажется занудством. Так что здесь каждый выбирает своего комментатора.

— В жизни вы вообще часто пересекаетесь с Губерниевым?

— На самом деле нет. Ну, только если он делает какой-то репортаж, стоит где-то трассе, — можем там увидеться. Или на переездах, бывает, в аэропортах встречаемся. А так к нам в команду чаще приходят Илья Трифонов и Дима Занин. Они могут жить с нами в одной гостинице или в соседней — тут, как получится, как они закажут места. Но они не навязываются лишний раз. У них есть понимание, что спортсмену нужен отдых и он вправе отказаться от общения. Да — да, нет — значит нет. Здесь уже спортсмен волен сам выбирать, давать интервью или нет. В целом я считаю, что интервью — это полезно. И потому что зрителям надо объяснить, что и как произошло, да и самому спортсмену это полезно для развития.

По теме «Кумиров в биатлоне нет — всех надо обыгрывать». Интервью 2015 года

— А болельщики не отвлекают от подготовки? Часто вообще они приходят в гостиницу?

— Приходят часто, да — интерес к биатлону высокий. Но я уже привык немножко к этому.

— В этом году выяснилось, что у тебя есть персональная поклонница из Германии. А еще своих персональных фанатов встречал?

— Да нет, большинство людей, я думаю, в целом за сборную болеет.

— Болельщиков из Зеленограда часто на соревнованиях видишь?

— Периодически бывает. Причем это не мои знакомые. Конечно, всегда приятно увидеть флаг России с надписью «Зеленоград». Это реально классно! По возможности подъезжаю к ним пообщаться. Потому что какой цирк без зрителя! Никакой! (смеется) Это тоже очень важная часть работы.

— Твой отец и вообще семья часто ездят на этапы Кубка мира?

— Отец ни разу не ездил. У него же тоже сезон идет и соревнования, как правило, по выходным. Вот только в этом году они все приехали на чемпионат Европы в Белоруссии. Здесь близко, языкового барьера нет — очень удобно.

— Мы поговорили уже почти про всю твою семью. Осталось упомянуть старшего брата. Он по-прежнему занимается велоспортом?

— Да, занимается. Частенько выигрывает соревнования на любительском уровне. (Артем Елисеев дважды становился чемпионом России по велоспорту среди любителей — прим. Инфопортала.) Вот вчера со мной на велосипеде из Одинцово ехал.

— Вопрос про деньги...

— Денег нет, но вы держитесь. (смеется)

— По данным телеканала «Матч ТВ», сумма заработанных тобой в этом сезоне премиальных составляет 20 250 евро. Эта сумма близка к реальной.

— Эта сумма грязными, до вычета налогов, а в Европе, где мы, в основном, выступаем, они доходят до 40%. А так сумма близка.

— Если ты продолжишь до конца карьеры выступать примерно на таком уровне с примерно таким уровнем доходов (имею в виду не только премиальные), этого хватит на относительно безбедную старость? Ну, так чтобы можно было не работать после окончания карьеры.

— Нет, я думаю, этого будет недостаточно. Работать все равно придется.

— А ты уже задумывался о том, чем будешь заниматься после окончания спортивной карьеры? Может, присматривался к профессии тренера, записывал что-нибудь? Все-таки у тебя отец — тренер.

— Пока я стараюсь не заглядывать так далеко. Все силы сейчас — в биатлон. Потом уже будет виднее. Что касается возможного тренерства, то в этом плане я немного не организован. Я не веду дневник, хотя кто-то считает, что это огромнейшее упущение. Я пытался раза четыре начать спортивный дневник, но он заканчивался примерно через две–три страницы. (смеется)

«Разозлило, когда никто из зрителей не дал палку»

— В апреле ты ездил на Камчатку. Эта поездка была организована чисто ради участия в Авачинском марафоне или как часть отпуска?

— Ну, это и спортивное состязание, и начало подготовки к следующему сезону. Все равно из сезона надо поплавнее выйти. Не так, что гонки закончились — и лыжи на гвоздь. Надо дать организму заминку сделать, восстановиться. В общем, надо немножко спокойненько покататься — это важно.

— На Авачинском марафоне у тебя опять были какие-то приключения. На сей раз с палками?

— Да, в первый раз мне немного наступили на палку — и она сломалась. До стадиона, где были запасные палки было еще 8 километров. А палку сломали так, что она стала на 15–20 см короче, и вот этим обрубком я толкался.

Вдоль трассы стояли люди с лыжами, я просил у них палку, но никто не дал. Это меня очень разозлило на самом деле. Я привык, что на Кубке мира, если сломаешь палку, любой человек, даже не из нашей сборной, даст тебе палку, потому что там все профессионалы и все понимают, что это не тот момент, на котором надо выигрывать.

Потом на стадионе в толпе из пятидесяти человек мне дали не мою палку, но уже хотя бы целую. Еще через круг я пытался взять свою палку, но не успел выхватить ее на спуске. Пришлось останавливаться ждать, когда человек с палкой до меня добежит. Потом опять догонять основную группу.

Ну все, палку надел, догнал всех, вроде как раз немного поспокойнее пошли... А я для себя заранее отметил место, где нужно атаковать. Спокойненько вышел вперед, немного притормозил и пошел в атаку. Постарался грамотно все сделать. За мной уцепился только Сергей Турышев. И через какое-то время я уже сам отломал себе палку — просто наступил на нее. И остался вообще с одной палкой. А до стадиона еще 12 километров... И опять никто из зрителей мне палку не дал, что очень расстроило. Понятно, что они, скорее всего, любители, какие-то туристы, но все равно обидно.

— Может быть, они просто боялись, что ты и их палку сломаешь?

— (смеется) Ну, в этом случае я бы нашел, как возместить ущерб. А вообще, на всех соревнованиях есть диктор, который может объявить: «Кто давал палку такому-то, подойдите за ней туда-то». Так всегда и делают.

— В итоге ты сошел с дистанции?

— Да, потому что борьба за победу давно уехала вперед. Я проигрывал минут десять, и уже неинтересно было добегать.

— Как проводил остальное время на Камчатке? Тренировался в спокойном режиме?

— Да, катался. Там есть снег — очень хорошо. Одной тренировки достаточно для закатки. Они должны быть длинные и на низких пульсах.

Большой плюс Камчатки — обилие полезной рыбы. Потом там есть горячие источники, можно выбрать с разным составом. В последние четыре дня мы переехали на базу вне города, ходили там с Анастасией Кузьминой (известной словацкой биатлонисткой российского происхождения — прим. Инфопортала) и ее мужем Даниелем. Мне очень понравилось.

— В сборной тебе выдают какой-то план подготовки, который ты должен выполнить во время отпуска?

— Вообще, насколько я знаю, нас всех хотели командировать на Камчатку, но из-за того, что пришла новая команда к управлению, не успели разобраться во всех формальностях, поэтому не все смогли поехать.

— Какие планы на дальнейший отпуск? (Беседа с Матвеем Елисеевым состоялась в конце апреля — прим. Инфопортала.)

— Запланировали поездку к теще на день рождения. Плюс по дому ей тоже там надо помочь. Это в Сызрани. А потом в Саратов. Там у Никиты Поршнева с Анастасией Морозовой, пока еще Морозовой, будет свадьба. Мы к ним заедем на огонек. Ну а, потом и первый сбор не за горами.

Беседовал Павел Чукаев

Благодарим за помощь в подготовке материала Елизавету Клишину