Группа «Пикник»: «Все Спилберги ушли в «Comedy Club»

Перед началом концерта корреспондент GNN пообщался с Эдмундом Шклярским, бессменным лидером коллектива, и Маратом Корчемным, бас-гитаристом. В разговоре приняли участие работники Зеленоградского телевидения.

— Вы выступали у нас в Зеленограде чуть меньше года назад. Это был тур, посвященный XXV-летию группы «Пикник». Сейчас начался другой тур.
— XXX-летие сейчас (смеется).

— Как прошли первые концерты?
— Первые концерты у нас прошли так: мы постепенно вкрапляли новые песни. Потому что, если сразу начать играть на одном концерте все новые песни, то мы бы их перепутали. Поэтому мы их ввели постепенно и более-менее безболезненно.

— И альбом, и концертный тур называется одинаково, «Мракобесие и Джаз». Чего больше — мракобесия или джаза?
— Золотая середина должна быть между этими составляющими. А как уж это получилось — посмотрим.

— В отчетах о выступлениях в Москве, в «Театре Эстрады», и в Питере, в БКЗ «Октябрьский», упоминались «динамические декорации». Мы не увидим их сегодня?
— Сегодня будут только декорации живые. Такой будет человек ходить, живая декорация (смеется). К сожалению, глубина сцены не позволяет поставить те хитрости, которые были там.

— Драматургия всего действия, которое происходит на сцене — по-прежнему ваши идеи и затеи?
— Ну, ждем режиссера Спилберга, но…
Марат Корчемный: — Но все Спилберги ушли в «Comedy Club» (смех).
— Да. Поэтому сами придумываем.

— О собственном творчестве: музыкальные инструменты вашего собственного производства, старые и новые.
— На поток так и не поставили. Только в единичном экземпляре.

— Что-то новое сегодня появится, или воскресится то, что было в предыдущих концертах?
— Сегодня не появится один инструмент под названием «циркулярная пила». Потому что ее деталь была как раз на последнем концерте потеряна, будем теперь ее восстанавливать. Кто-то украл (смеется).

— А господин Джазовый Мракобес, которого мы уже видели в прошлом году?
— Он будет обязательно.

— Он действительно обладает пониженной чувствительностью?
— Точно. Вообще ей не обладает (смех). 380 вольт для него, наверное, как 3 вольта для нас.

— Но это не опасно ни для вас, ни для зрителей?
— Для нас — нет. Для него — не знаем (смеется).

— О новом альбоме. Сначала сочиняются песни.
— Поскольку музыка подразумевает звуки, то без этого никак уж не обойтись.

— Когда вы сочиняете, для вас первична мелодия или слово?
— Бывает и так, и так. А потом это все напильником подгоняется, одно к другому.

— Это сочинение под гитару или клавиши, или все-таки уже совместное творчество?
— Нет, дело в том, что все равно должен быть инструмент, по крайней мере, у меня так. Ранее, наверное, Бетховен и Чайковский сочиняли без инструмента, все в голове записывали, на салфетках. А у меня все-таки происходит более банально, нужен инструмент.

— Альбом же цельный, имеющий общую линию, общий стержень, что ли.
— Общее название.

— Это, все-таки, песни-циклы, или просто накручивается одно на другое?
— Хотелось бы, так скажем, плодоносить альбомами, как то, на чем учились. Так оно и продолжается. Чтобы это было законченное произведение, как художественный фильм, или какой-то новый спектакль. Чтобы это было от начала и до конца какое-то единообразное музыкальное действие.

Вопросы от Зеленоградского телевидения:

— Чего вы ожидаете от сегодняшнего концерта?
— Мы ожидаем? Это вот зрителей что ожидает. Мы ожидаем, что придут зрители, которые, в принципе, знают, на что пришли.
Марат Корчемный: — Которые что-то ожидают (смех).
— Да, которые что-то ожидают, и не будут разочарованы. Мы ожидаем, чтобы у них не было разочарований.

— Вы год назад были в Зеленограде, да?
— Так мы везде стараемся, не ранее, ну где-то неделя туда-сюда, не позже и не раньше, чем раз в год. Год — это оптимально, как время показало, оптимальный график посещения городов.

— А вообще Зеленоград чем-то отличается для вас от остальных городов — публика, город?
— Ну, публика — она русскоязычная — раз. Две ноги, две руки, и биология тоже похожа. Соответственно, напрашивается вывод: чем отличаются зрители Зеленограда от других зрителей? Ничем. Я вас огорчил (смеется).

— Говорят, что Зеленоград — это рок-город, рок-округ Москвы.
— Да каждый город говорит это самое. Что он самый городской и есть город. Наверное, так и есть, потому что каждый должен быть патриотом своей малой или большой родины. Поэтому, наверное, милее то место, где человек родился, существует, и так далее. Но что я имею в виду: мы поем для русскоязычного зрителя, и он для нас, собственно говоря, не делится.

— Стирается ли потихонечку грань между публикой портовых городов и других?
— Давно уже стерлась. Нет, есть еще чудесные города, например, город Киров до сих пор какой-то заснеженный…
Марат Корчемный: — Недвижимый.
— Недвижимый, да, страстями.

— Я еще в прошлую беседу заметил, что вы очень веселый человек, постоянно улыбаетесь, смеетесь.
— Расскажите анекдот!

— Это очень разнится со сценическим образом, слегка отстраненным.
Марат Корчемный: — А бывает наоборот, когда человек на сцене укатывается со смеху, а в жизни… (смех).

— Это две части единого целого или все-таки какой-то образ?
— Образ? Нет.

— Отстраненность на сцене — это образ?
— Я такой и есть, собственно говоря. Просто если бы я сейчас отстранялся от вас, то, наверное, не получилось бы никакого интервью, как минимум. Поэтому есть ситуации, в которых мы идем друг другу на встречу. А поскольку, когда мы играем концерт, никто вопросы не задает, то мы общаемся с помощью музыки.

— Мистика и «тайные знания», которые можно проследить в песнях — это игра или духовная практика?
— Знания отсутствуют. Практики никакие мы не применяем, это все на уровне визуальных каких-то образов.
Марат Корчемный: — И даже то, что знали, стараемся забыть.
— Сжечь.

— Но — знали?
Марат Корчемный: — Все уже забыли, уже не помним (смех).

— Готовится новая книга о группе «Пикник». Одна книга уже выходила, такая с твердой обложечкой и мягкой бумажечкой.
— Те, кто занимались этой книгой, ее благополучно распространили и требуют от нас новых подвигов на поприще литературы.

— На последней пластинке, как и на некоторых предыдущих, слышны интонации чуть ли не русские народные.
— Так, а где живем?

— Инна Желанная, с которой вы немного сотрудничали, заметила эти интонации очень давно. Это вы так друг на друга повлияли, или Инна настолько прозорлива?
— Ну, как мы можем влиять друг на друга? Мы уже достаточно не маленькие дети, чтобы начать влиять, когда, извиняюсь, кому-то столько лет. Не буду говорить, сколько ей, не знаю (смеется). Но, по крайней мере, это не тот возраст, когда, наверное, уже можно влиять друг на друга.

— В прошлом концерте в Зеленограде участвовал ваш клавишник Сергей Воронин, ныне покойный. Я заметил, что он до сих пор числится у вас на сайте в составе группы.
— Я повторю фразу, которую, собственно говоря, повторял, и, наверное, буду повторять, что его место, как и место Хемингуэя в таверне Гаваны остается свободным, незанятым.

— А все остальные — это приглашенные музыканты?
— Ну, почему обязательно приглашенные? То есть, играет, например, скрипка у нас, не приглашенная. И люди, которые с нами играют, они не приглашенные.
Марат Корчемный: — Принужденные! (смех).
— Но они, скажем, не могут заменить, так, или иначе, человека, который с нами был долго. И, собственно говоря, такой задачи не стоит.

Беседовал Алексей Коблов
Фотографии Антона Кочергина

Фоторепортаж с концерта