Огонь и вода в истории Дворца культуры «Зеленоград»

«Первым рабочим местом был строительный вагончик»

— Борис Васильевич, прежде чем возглавить ДК «Зеленоград» Вы на протяжении многих лет работали заместителем директора. Как вообще Вы оказались во дворце культуры?

— Все началось в сентябре 1977 года, когда я впервые появился в Зеленограде и сразу влюбился в этот город. Я приехал сюда за компанию с коллегой, который привез документы, чтобы устроиться на завод «Элма». В итоге коллега уехал, а я остался, и 3 января 1978 года вышел на работу в отдел главного энергетика завода. Несмотря на то, что я окончил МИИТ — институт инженеров транспорта — у меня всегда была тяга к сцене. Зная об этом, в конце августа 81-го, когда на «Элму» «повесили» строящийся дворец культуры, главный энергетик Генрих Виноградов и предложил мне готовиться к приемке объекта.

Первый вопрос, заданный мне на штабе по строительству ДК, был: «Ну что, к 7 ноября сдадим?» А я посмотрел и сказал: «Я, конечно, не строитель, но дай бог через год закончить, к следующему 7 ноября». Стены дворца тогда уже стояли, но моим первым рабочим местом стал строительный вагончик. Я начал потихоньку разбираться с планами, схемами, энергетикой, много общался со строителями. А в декабре произошел случай, когда я впервые в жизни понял, что у меня есть сердце. Это произошло, когда был издан приказ по Минкультуре о консервации на неопределенный срок вновь строящихся дворцов культуры. Из сотен рабочих и прорабов, работавших на стройке, за несколько дней не осталось никого. Даже сторожа. А ведь контур дворца не был защищен, все двери были открыты. Хорошо, что не так много оборудования было завезено... Но после 1 января пришла весточка: дали добро на завершение строительства.

— На этом этапе возможно было вносить какие-то корректировки в проект? 

— Нам удалось договориться с архитекторами о том, чтобы не строить киносъемочный павильон «Мосфильма», который был предусмотрен проектом. Убедили их, что Зеленоград «Мосфильму» не нужен. Они перепроектировали и сделали настоящий зал хореографии, который очень много дал городу. Но этот зал стоил человеческой жизни. Один из строителей погиб, упав с лесов.

— Вы занимались только техническими вопросами или параллельно готовили Дворец культуры к работе в соответствии с его профилем? 

— В 82-м году я начал выезжать знакомиться с разными ДК. Тогда как раз в Красногорске построили новый дворец. Ну, и конечно, ездил смотрел старые дворцы — ЗиЛ, МЭЛЗ и прочие. Весной понял, что надо думать о штатном расписании. Сотрудником номер один, кстати, стал Игорь Евтеев, выпускник ТХТУ, который работал у нас машинистом сцены, администратором и даже главным администратором. Не могу не вспомнить нашего первого киномеханика Федора Максимовича Околелова, которому в те годы тотального дефицита удалось достать для ДК классное оборудование. Первое штатное расписание утвердили достаточно большим — на 261 человека. Благодаря этому удавалось экономить фонд заработной платы и выплачивать работникам премии. Дворец числился вспомогательным 420-м цехом завода «Элма», но премии здесь были как на основном производстве. Летом у нас появился директор — Борис Андреевич Лаврентьев, который приехал из Орла. Это было очень здорово, потому что после этого я мог заниматься только техникой.

«И тут мне говорят: "Борис Васильевич, мы горим"»

— Сдача дворца культуры проходила поэтапно. К 4 ноября, когда здесь состоялся первый концерт, был готов только театральный зал?

— Был готов сам зал, все вокруг него, холлы. В честь запуска театральной части ДК у нас выступил Лев Лещенко, отмечавший в тот год 40-летний юбилей. 

Но надо сказать, что все открытия так или иначе у нас были связаны или с водой, или с огнем, а иногда и со всем вместе. Вот и в этот день случилось происшествие. За четыре часа до начала ко мне вбегает мастер АХО Валентина Дейнеженко с огромными глазами: «Борис Васильевич, нас заливает!» Протечка была в фойе. Благодаря тому, что я работал здесь уже год, сразу понял, что проблема в приточной вентиляции, тем более что вода шла теплая. Выяснилось, что строители забыли поставить одну заглушку и почему-то в этот день решили попробовать запустить именно эту приточку. Хорошо, что уборщицы успели к открытию привести все в порядок. Осталось только мокрое пятнышко на потолке.

— Почему, если первый концерт был дан еще 4 ноября 1982 года официальной датой открытия Дворца культуры считается 17 апреля 1983-го?

— В конце декабря мы запустили танцевальный зал, зал хореографии, а 23 февраля — киноконцертный. Но потом город решил, что нужно провести торжественное открытие всего дворца. В марте 83-го Зеленоград отмечал 25-летие, поэтому нашу церемонию отложили до середины апреля. Хотя я, конечно, считаю днем рождения Дворца 4 ноября 82-го.

— Вы упомянули, что с различными открытиями во дворце культуры были связаны проблемы не только с водой, но и с огнем...

— Да, второй такой случай произошел 23 февраля, когда в честь праздника и запуска киноконцертного зала проходило торжественное собрание. Ситуация повторилась. За несколько часов до начала вбегает та же сотрудница и кричит, что нас заливает. На этот раз в зале. Хорошо, что была открыта ближайшая дверь в зал, я вбежал, огляделся и сразу понял, что дело в ливнестоках. Собрался бежать наверх, и вдруг мне говорят: «Борис Васильевич, мы горим!» Оборачиваюсь, а наверху задымилась падуга (часть театральной декорации — прим. Инфопортала). В общем, отправил я электрика сбросить эту тряпку, а сам кинулся решать проблемы с водой. Пришлось пролезть в кинобудку и выбить две двери, чтобы добраться до ливнестока, в котором застрял лед. Пробил я его и вода ушла.

Но это было еще не все. Нам в этот день должны были привезти студийные магнитофоны, венгерские, очень хорошие. И привезли только за два часа до начала мероприятия. Конечно, для того, чтобы монтировать их в радиорубку, уже не было времени, и мы просто установили один из магнитофонов на балконе второго этажа. И вот все в зале, собрание объявляют открытым. Должен заиграть гимн, но вместо него раздается звук «пиэу»! Пауза. Я стою рядом и думаю: «Это кошмар! Что же завтра будет? Я все-таки член партии еще...» Сам нажимаю кнопку — и гимн пошел. Этот случай мне потом в шутку еще долго припоминали.

«Советская клубничка не оправдала надежд зрителей»

— Что, помимо происшествий, было самым запоминающимся в первые годы работы дворца?

— В декабре 83-го у нас появилась первая новогодняя елочка. Я с рабочими ездил, выбирал, привозил, устанавливал, украшал. Два года мы ставили в зимнем дворике натуральные елки высотой 8,5 метров. Одну срубили в лесу за кладбищем, другую на месте 11-го микрорайона — он тогда только начинал строиться. И, конечно, надо было пережить «елочные» кампании — за несколько дней в двух наших залах проходило 28 «елок».

Много всего интересного было. И выпускные балы, и спектакли московских театров... Но самое главное — заработали кружки художественной самодеятельности. То, что в 90-е годы, в трудное время, удалось их сохранить — это, по-моему, самая большая заслуга Раисы Григорьевны Каленовой (художественный руководитель ДК, до сентября 2010 года — директор ДК — прим. Инфопортала).

В декабре 84-го сменился директор дворца. Вместо Бориса Андреевича Лаврентьева пришел Валентин Федорович Подрезов. И тоже хорошее было время. В 87-м случился, наверное, пик деятельности дворца. Это был год, когда в двух залах одновременно шли концерты, спектакли московских театров, цирковые программы. Когда зеленоградцы знали, что во дворце всегда интересно и надо идти сюда, оторвавшись от всех других дел. Мы тогда даже получили выговор за то, что нарушили разнарядку райкома партии по распределению билетов между предприятиями. Кто-то из парткома на одном из заводов дал сигнал: мол, у нас по разнарядке 50 билетов, а нам дали только 45, и это уже не в первый раз, что-то они там совсем... Но этот выговор было приятно получить, потому что он значил, что мы действительно работаем.

В 87-м тут проходил фестиваль, приуроченный к юбилею радио «Маяк». Руководителем жюри был Владимир Пресняков-младший, молодой Дима Маликов выступал. В 86-м или в 87-м у нас снимали «Голубой огонек» к 7 ноября. Основные съемки были в театральном зале, в фойе, в зимнем дворике. На втором этаже у нас играл на рояле Ян Френкель. Кстати, интерьеры дворца тех лет можно увидеть в фильме «Семь стихий» с Ириной Алферовой — о городе молодых ученых середины XXI века. Вообще, в те годы у нас проводилось много съемок.

К концу 80-х интерес к культурной жизни у зеленоградцев немного спал. Люди ушли в политику и перестройку. Летом 89-го я придумал проводить тут устные журналы. В одном из них, помню, было три странички: Лев Дуров, Татьяна и Сергей Никитины и хоккеист Игорь Ларионов, который тогда как раз собирался уезжать в НХЛ. Очень интересно было — форма устного журнала позволяла объединить необъединимое.

По-моему, в том же году случилось очередное небольшое происшествие. Три года подряд у нас показывали цирковые программы, в которых принимали участие два медведя. И вот на третий год их дрессировщик Николай, ничего нам не сказав, решил изменить программу, чтобы обкатать новый номер перед каким-то важным показом. И посадил одного медведя на мотоцикл. А на нашей сцене с низким бортиком разве можно было это делать? Медведь прокатился по сцене и вдруг поехал в зал. Медведя все-таки успели схватить, чтобы он не свалился вниз, а мотоцикл так и рухнул на первый ряд. Хорошо, что на тех местах никого не было.

— Руководству дворца культуры приходилось как-то согласовывать репертуар с вышестоящим начальством?

— Да нет. Мы просто составляли план работы. Да, носили его на утверждение, но, во-первых, нам доверяли — все-таки я был секретарем парторганизации, а директор — членом партии, а во-вторых, мы ничего такого и не предлагали, что можно было бы запретить. А немножко хулиганить начали тогда, когда уже и райкому партии не до этого было.

В конце 90-го года я устроил первый ночной киносеанс. Уже и не вспомню название картины, но ее преподносили как самый эротический советский фильм, клубничку. В Москве было всего три копии — не достать! И вот мы договорились, что в какой-то день к полуночи нам привезут одну из них, и уже в полтретьего мы должны будем ее вернуть. Мы кинули клич по предприятиям, договорились об организации автобусов, которые подвозили-развозили людей... Зал просто ломился, все руководители там сидели. Надо было видеть лица этих людей, ждавших клубничку. Фильм начался, и я спокойно пошел к себе. И вдруг слышу, один раз дверь скрипнула, второй... В общем, до конца показа высидело только ползала. И то, наверное, из-за того, что билеты были оплачены. Оказалось, что той эротики, по которой у всех слюнки текли, в фильме не было. Я потом на два дня забаррикадировался в кабинете и никуда не выходил, так как не оправдал надежд окружающих.

«Горбачев променял культуру на ширпотреб»

— Работая в ДК, вы ведь были свидетелем не только культурных, но и исторических событий. Среди привезенных Вами фотографий мы видели снимок, на котором Вы запечатлены рядом с Михаилом Горбачевым. 

— Приезд Горбачева — это 86-й год. Мы очень хотели, чтобы Михаил Сергеевич с Раисой Максимовной зашли к нам во дворец. Тогда же действительно такой всплеск был! Новое лицо, прекрасно мыслящее, говорящее, с красавицей женой... Посещение нашего дворца было бы прекрасным поводом поговорить о культуре, о ее проблемах. Мы хотели показать фильм о Зеленограде, подготовить выступления. Сначала нам сказали: «Выступлений не надо». Потом сказали: «Ну, может заедет». Но потом выяснилось, что вместо ДК Михаил Сергеевич зайдет в универмаг «Зеленоград». У нас были хорошие отношения с местным комитетом и, когда Горбачев приехал, нас подпустили к нему. Мы вручили ему цветы, еще раз пригласили во дворец, но Михаил Сергеевич все-таки пошел в магазин. Променял культуру на ширпотреб (смеется). Потом уже мне вручили эту историческую фотографию.

В 90-м здесь «избирался» Борис Николаевич Ельцин. Помню одно из мероприятий. Шел дождь, слякоть, в киноконцертном ор, на улице очень много людей. И вдруг пропадает сигнал на площадь, куда шла трансляция. Народ не слышит, что происходит внутри. Надо было что-то делать, чтобы люди не разнесли дворец. Интуитивно я понял, что проблема возникла из-за дождя. Выбежали на крышу — смотрим, там проводок коротит об железку. Соединили провода, и звук заработал.

— Митинг во время августовского путча 91-го года тоже ведь происходил у стен ДК?

— Да. Я тогда только вышел из отпуска, спустился с гор Архыза. Еду в машине с водителем, читаю «Комсомольскую правду» за субботу. А сегодня понедельник — уже другое время. И только когда во дворце вахтеры спросили: «Борис Васильевич, что же будет?», заметил какую-то напряженность. Только вошел в кабинет — сразу позвонил зам Ищука (председателя исполкома горсовета — прим. Инфопортала) : «Мы договорились с предприятиями, давайте готовьте митинг. К 17 часам аппаратура должна работать». И вот, вечер, дождь, автобусы, напряженная обстановка. Все возбуждены, говорят хорошие слова. А у меня в зимнем дворике как раз выставка гладиолусов, подсветка — красота. А выступали с балкона. И вот после того, как они выходили с балкона, я брал выступивших за руку и вел смотреть на гладиолусы. И говорил: «То, что там, — преходяще, а эта красота — вечна».

— В то время Вы уже были директором дворца? 

— Да. Летом 89-го года Валентин Федорович ушел, и я был назначен исполняющим обязанности. Тогда как раз надо было думать, как содержать дворец, потому что «Элме» делать это было все труднее и труднее. Но директором я стал не сразу, потому что тогда был период выборности руководителей. Заявки подали семь человек. В том числе я, первый директор Лаврентьев и Николай Янковский, брат знаменитого актера. Его фигура с самого начала выглядела предпочтительней остальных. Он был директором очень крупного саратовского ДК, профессионалом. А нашему дворцу нужно было новое лицо. Янковский победил на выборах, но прошел месяц, два, три, полгода, он выбирал квартиру, условия, а здесь так и не появился. И летом 90-го года меня назначили директором. Так я, не имея образования в области культуры, стал руководителем, последним советским директором зеленоградского дворца.

«Зеленоградский дворец — главное дело жизни»

— Удавалось ли в то непростое время поддерживать интерес зеленоградцев к культурной жизни?

— Февраль 91-го года был отмечен четырьмя спектаклями театра «Табакерка». Помню, перед началом я тогда вышел на сцену с художественным руководителем театра Олегом Табаковым, поблагодарил зрителей за то, что они пришли, и попросил их рассказать другим, что культурная жизнь в Зеленограде есть. Закончил чем-то вроде «зеленоградцы, я вас заставлю ходить в театр!» (смеется).

91-й год все равно был очень интересным. Незадолго до его начала ко мне пришли люди из Никольского храма и предложили провести здесь праздник для прихожан. И вот 7 января 91-го года было освящение дворца и был рождественский вечер, положивший начало традиции, которая, знаю, продолжается до сих пор.

Грандиозное событие было 31 марта, в преддверии Дня смеха. В театральном зале были представлены сатирики, а в киноконцертном была очень интересная программа: начинал Дима Маликов, потом выступали актеры театра близнецов «Твинс» Игоря Микитасова, Лолита с Сашей Цекало, группа «Своя игра», Сергей Пенкин, джазмен Олег Лундстрем со своим оркестром, многие другие актеры. Билеты были дорогущие — стоили 10 рублей, зато на них было написано: «В антракте для вас — шампанское». И действительно было шампанское, хотя и немного. А народу было... Зал вмещает 1100 человек, так еще и все ступеньки были заняты. И вот, без пяти двенадцать на сцену киноконцертного зала выезжает белый «мерседес», а в нем Наташа Алексанян, зеленоградка, первая и последняя миссис СССР,  и Татьяна Березка, ведущая радиостанции «Европа Плюс», которые поздравили всех с Днем смеха.

— Тем не менее, в 91-м году Вы покинули дворец культуры... 

— Да. Лето 91-го года началось с того, что у нас рухнула структура, висевшая под стеклянным колпаком зимнего дворика. Это было прекрасное изделие зеленоградских предприятий, очень хорошо смотревшееся на своем месте. Но где-то что-то, наверное, не докрутили, не додумали в начале, нашлось в ней место, где постоянно находилось солнце, и в результате этих тепловых явлений конструкция упала.

В тот день у нас было прекрасное мероприятие — выступление звезд балета, на которое приехал целый автобус пожилых американцев. Мероприятие началось, и я по привычке обошел дворец. Посмотрел со второго этажа вниз, увидел сидящих там маму с дочкой и со спокойной душой пошел к себе. А через пять минут раздается грохот. И тут же звонок вахтера: «Структура падает!» А у меня перед глазами эта женщина с девочкой. К счастью, они ушли раньше, и никто не пострадал. Тогда-то у меня и пробежала впервые мысль: это все.

Конечно, у моего ухода из дворца был целый комплекс причин. Немного устал. Да и в принципе не было уже такого стремления остаться, потому что народ перестал ходить. К тому же, во время моего отпуска в 91-м году директор зеленоградской товарной биржи Сергей Посмитный без меня договорился с исполкомом, что дворец перейдет к ним. Я же считал, что биржа не потянет такое предприятие и был прав — через год дворец вернулся к «Элме». Сергей предлагал мне остаться заместителем, но я уже твердо решил уходить.

Вообще, если бы не ДК я, конечно, вернулся бы в Москву раньше. Дворец — это самое большое дело, которым я занимался. Крупнее, масштабнее работы в моей жизни не было. До сих пор очень люблю Зеленоград. Когда проезжаю его по Ленинградке, обязательно обращаю внимание... Проезжаю Алабушево, вспоминаю, как много помогали моряки из располагавшейся там военной части, постоянно убиравшие у нас снег. Проезжаю Солнечногорск, вспоминаю курсы «Выстрел», который проводил во дворце свои мероприятия и тоже присылал нам солдат на помощь. Когда надо было перед открытием опробовать балкон в театральном зале, нагнали столько солдат с мешками песка. И вот они там топали, прыгали... Хорошее было время!

Сейчас мне очень хочется поблагодарить Коровину Валентину Николаевну, Андрюшина Бориса Васильевича, Коченова Владимира Николаевича, Каленову Раису Григорьевну и всех тех сотрудников ДК, которые работали со мной и продолжают трудиться во дворце и 30 лет спустя.