«Без таких, как я, выборы будут скучными»

«Закон специально писался так, чтобы люди не могли собрать подписи»

— Евгений Иванович, естественно, главные вопросы, которые хочется задать после Вашего досрочного выхода из избирательной кампании, касаются сбора подписей. Как он проходил, как был организован и почему не удалось собрать необходимое количество подписей?

— Ну, вообще мало кому удается собрать необходимое количество. Начнем с этого. Закон специально писался для того, чтобы простому человеку в принципе это было нереально сделать. И даже у людей, которые достаточно давно занимаются политической или общественной деятельностью в Москве, это вызывает сложности.

На мой взгляд, это абсолютно завышенная величина (для регистрации в кандидаты Мосгордумы от Зеленограда самовыдвиженцам и выдвиженцам не от парламентских партий необходимо было собрать 5106 подписей — 3% от числа избирателей округа — прим. Инфопортала), она вообще не имеет никакого понятного для меня объяснения. Если я самовыдвиженец и меня не поддерживает никакая партия, моя логика говорит о том, что я должен собрать подписи сам. Ну, максимум члены моей семьи мне могут помочь. Я не должен никого нанимать, просить и так далее. То количество, которое объявлено, таким образом в принципе собрать нельзя.

Исходя из тех результатов, которые были у нас, с учетом теплого начала июня, больше 15 подписей один сборщик собрать не мог.

— В день?

— В день. То есть если я хожу один или даже мы ходим вдвоем с супругой и еще с сыном, это максимум 50 подписей. Умножьте эту цифру на 20 реальных дней, потому что часть времени занимает регистрация, типография, открытие счета, — получается тысяча подписей максимум.

Мы и так собрали больше, чем кто-либо в Зеленограде (Евгений Елагин заявлял, что успел собрать около 4500 подписей — прим. Инфопортала).

— Проблема только в высоком пороге или все-таки еще и в сложной процедуре, которую Вы в своих постах называли полицейской?

— И в том, и в другом. За последние пять лет количество случаев мошенничества с использованием паспортных данных выросло многократно. Я сам находился на пикетах для сбора подписей, разговаривал с людьми — и половина людей отказывали именно по этой причине. Даже если люди были готовы за меня проголосовать, говорили, что не хотят оставлять паспортные данные.

И еще проблема во времени. Прежде всего — во времени. Сказался и недостаток опыта. Конечно, вся подготовительная работа должна была быть выполнена до объявления о начале избирательной кампании. Сборщики должны были быть все готовы, вся полиграфия... Неделя была потеряна.

— То есть были какие-то, может, не ошибки, но недочеты в организационных моментах, про которые Вы сейчас уже понимаете, как их можно было избежать?

— Это ошибки. Ошибки. Они связаны с тем, что мы не брали какого-то дорогого политтехнолога, который приехал бы с целым штабом, как у наших оппонентов некоторых. Мы не готовы были этого делать. Мы хотели все сделать своими силами за небольшой бюджет.

— Как тогда удалось собрать подписи Титову и Жагиной?

— Я в штабе у них не работаю. Наверное, мне некорректно рассуждать об этом.

— Ну, у Вас же есть представление о том, как это происходило и с помощью каких методов? Один зарегистрированный кандидат в Мосгордуму, например, утверждает — непублично, правда — что Жагина подписи вообще не собирала, что ей их нарисовали.

— Тут надо сильно влезть в технологию, чтобы дать ответ на этот вопрос. Но вы отлично знаете, что господин Титов является лицом, призванным заменить Драгункину. Это человек, которого двигает префектура. Всем, кто интересуется этой темой в Зеленограде, по-моему, это известно. И еще в январе-феврале появилась в СМИ информация о том, что все управы уже готовятся к этому, проводятся там всякие совещания с центрами соцзащиты и так далее. А потом была публикация, в которой утверждалось, что сотрудник одной из управ фактически руководил работой по сбору подписей, в том числе, для Титова. Я думаю, что в этом же месте приблизительно делались подписи и Жагиной. Потому что это явный спойлер. Я не знаю эту женщину. Наверное, она хороший человек, но ей 70 с лишним лет — о каком депутатстве мы говорим? Тогда в данном случае Зинаида Федоровна Драгункина, наверное, была бы гораздо лучшим кандидатом. Хотя бы с опытом.

Понятно, что тут есть нарушение закона, в котором четко сказано, что органы государственной власти и люди, которые у них работают, не имеют права этим заниматься. Но это ведь не непосредственно к подписному листу имеет отношение. Поэтому говорить о том, что все подписи рисованные, я не могу. Если быть честным, а не просто хаять власть. То, что вся эта работа была сделана — для Титова, и для Жагиной — я уверен. Но если одни люди заполняли листы, а потом другие ходили с этими листами по квартирам, а избиратели видели, что они подписывают, рисованными эти подписи считать неправильно. Хотя организовать самостоятельно сбор подписей Жагина, по моему убеждению, точно не могла.

По теме Кандидаты в депутаты Мосгордумы от Зеленограда. Что о них известно

«Я оказался единственным, кто мог что-то сгенерить в Зеленограде»

— Вы уверены, что столкнулись в этой кампании с противодействием административного ресурса?

— Он работал по полной — конечно.

— В чем еще он проявлялся помимо помощи Вашим конкурентам в сборе подписей?

— Распространялась информация через управы, через старших по подъезду, через консьержей — не везде, но в некоторых районах — о том, что по квартирам стали ходить мошенники. Поэтому многие пожилые люди, которые часто общаются с консьержками и которые являются реальными подписантами, просто не открывали двери. Вообще, около 60% квартир просто не открывались. Это аналитика, которую мы обсуждали со сборщиками подписей на штабе. А из тех, что открывались, только процентов 20 были готовы подписаться.

—То есть админресурс работал не только на помощь провластному кандидату, но и на вставление палок в колеса другим?

— Конечно. Некоторые общественные организации, которые были согласны меня поддержать на этапе до объявления даты выборов, потом, мягко говоря, сказали, что не в этот раз. То есть телефонное право тоже работает.

Если возвращаться к сбору подписей, то мы были единственными в городе, кто использовал пикеты. С одной стороны, надо отдать должное префектуре, что она моментально реагировала — разрешение или отказ на проведение пикета давался в тот же день.

— Отказов много было?

— Больше половины. Процентов 70.

— Чем это мотивировалось?

— Проходное место, ярмарка выходного дня, особо опасная территория, ветровая нагрузка не посчитана... Чего только не было.

— Это были реальные или надуманные причины отказа? Вы были с ними согласны?

— В каждом месте нужно разбираться отдельно. Но, вот возьмем 40-й универсам в 9-м микрорайоне (супермаркет «Перекресток» в корпусе 900 — прим. Инфопортала). Там в принципе места хватает. Этот наш штендер метр на два не создал бы огромной проблемы. Мы хотели провести пикет в 15 метрах от здания. А префектура дает разрешение: 50 метров от здания и 30 — от дороги. То есть это вообще в стройку надо уйти. Где плиты валяются, блоки, с другой стороны — парковка. Туда в здравом уме никто не ходит.

То есть они вроде разрешили и быстро. А с другой стороны, вместо того, чтобы поставить рядом со зданием, просто дали место, куда люди не ходят.

— Сейчас в Москве проходят акции в поддержку, можно сказать, Ваших товарищей по несчастью, которые столкнулись, как они утверждают, с противодействием административного ресурса в ходе этой предвыборной кампании. Принимали ли Вы в них участие?

— Нет, я не принимал участия пока. Те, кто проводит мероприятия, это маленькая доля от тех — в основном доселе неизвестных обществу людей, как и я, — которые хотели поменять лица во власти. А участвуют в этих акциях только те лица, которые медийны и минимум десять лет известны на политической сцене даже не Москвы, а России. Это Гудков, Яшин, Навальный, хотя он сам и не идет на выборы, Митрохин. Они могут себе позволить собрать людей, потому что у них уже есть костяк. С точки зрения духовной я их поддерживаю, но они в данном случае и без меня справятся. Не потому что мне лень это делать, а просто лучше я проведу это время с семьей, которую за этот месяц практически не видел. У меня сейчас больше желания с дочкой пообщаться.

А тем, что у них подписи забраковали, я не удивлен. И мои подписи тоже забраковали бы. Весь расклад, кто где должен пройти, был заранее известен. И я — вы сейчас это должны увидеть — реально являлся единственным, кто в Зеленограде мог бы что-то сгенерить. Из того, что сейчас осталось, генерить-то нечего. Поэтому скучные выборы будут.

По теме Задержанный за участие в митинге выпрыгнул из окна суда

«Не голосовал за Путина последние два раза»

— Что можете сказать о своих конкурентах по итогам участия в предвыборной кампании?

— Титов… Победит он. Только если не произойдет чего-то из ряда вон выходящего. Я лично его не знаю. Видел два раза— на мероприятиях типа встреч предпринимателей с бизнес-омбудсменом. Человек — председатель делового клуба Зеленограда. При этом бизнеса в Зеленограде не имеет (компания Андрея Титова «МТ-Модуль» в 2013 году переехала из Зеленограда в Солнечногорск — прим. Инфопортала). Ну, хорошо, когда-то вы создали эту организацию, но после того, как вы ушли из Зеленограда, наверное, этично было бы из нее выйти? Но утверждает, что он зеленоградский предприниматель. При этом предприятия в Зеленограде у него нет. Это как минимум некорректно.

Дальше — он член трех или четырех общественных советов. Я читал его страничку с самого начала. Где 77 километров велодорожек, о которых он писал? Что это за преимущество, что чуть ли не он лично — я не знаю, как он мог это сделать — отменил строительство гостиницы у Школьного озера. Что в принципе в гостиницах плохого? Они все стоят на берегах озер, морей. Причина непонятна. Все, что там написано про него, это фактически про то, что кто-то делал в городе. Титов уже второй срок муниципальный депутат. Я не знаю — может, он человек и хороший, но что он делает как депутат, кроме того, что ведет личный прием граждан, я не знаю. В публичном пространстве этой информации нет. Либо не доносят до нас, либо говорить не о чем. Я, правда, только последние месяцы в медийной среде. До этого, честно скажу, и Инфопортал тоже не читал. Просто жил в своем мире и мало интересовался зеленоградскими СМИ — не в обиду вам будет сказано. Но я этой информации о нем не вижу.

Когда мне задают вопрос «что ты сделал для Зеленограда?», я говорю: «Ребят, ну странно, что вы меня об этом спрашиваете. Я политической и общественной деятельностью не занимался. У меня должностей в общественных советах нет. Я создал 50 рабочих мест. Это мало?» Мне говорят: «Ну, ты их и так бы создал». Ну, а чем вообще должен заниматься предприниматель, как не создавать рабочие места и платить людям зарплату и налоги?

Другое дело, если ты муниципальный депутат или член общественного совета при прокуроре или префекте. И я считаю, что возможности, которые дают эти должности, должны были проявиться в более понятных для зеленоградцев конкретных делах. Ведь он, Титов, уже собирался баллотироваться на прошлых выборах в Мосгордуму. Собирал подписи — ну, не получилось. Но впереди пятилетний срок, ты — муниципальный депутат. Ну, милый друг. Ну, ты должен себя как-то проявить за эти пять лет, чтоб таких вопросов у нас не возникало. Чтоб мы сказали: «Титов — молодец, умница, пускай идет». Но вопросы возникают. Что сделано-то за пять лет? Я не знаю. Может, жители района Силино знают?

А дальше вопрос — будет ли этот человек, который шесть лет вот так работает, будет ли он что-то делать лучшее для Зеленограда? У меня ответ однозначный — нет. Он не станет чем-то новым для Зеленограда. Чем была Драгункина в начале. Она все-таки довольно много сделала для города: «Благовест» и так далее. Второй и последующие сроки — это уже другой вопрос. Я в принципе к большому количеству сроков плохо отношусь. Я даже за Путина не голосовал два последних срока. Не потому что он плохой человек, а просто из-за того, что не надо так Конституцию менять на раз-два. Два срока — и достаточно. И два срока его были полезные для страны. В общем, я не верю, что с приходом Титова для Зеленограда хоть что-то может поменяться. Хотим ли мы, чтобы он представлял нас в Москве? Мой лично ответ — нет.

— Что скажете про других участников предвыборной гонки?

— Ну, по Жагиной вообще вопросов нет. А все остальные — ну, о чем здесь говорить? У всех трех этих партий (КПРФ, ЛДПР, «Справедливая Россия» — прим. Инфопортала) есть вообще-то региональные ячейки в Зеленограде, и у каждой из них есть лидер. Но ни один из лидеров этих ячеек не заявлен для участия в выборах. Все представители этих партий на выборах — какие-то другие люди. Возникает вопрос: это как?

— Хотите сказать, что на самом деле выборы этим партиям не нужны?

— У них шансов нет. Ни у одного. Ну, может быть, Ульянченко как самый молодой и активный, если будет правильно действовать, еще сможет собрать вокруг себя весь протест, который оказался не таким большим, как я ожидал. Это главная моя боль на самом деле. Я считал, что в обществе уже созрел какой-то запрос на изменения и протест, но оказалось, что весь протест — он на уровне социальных сетей и диванов. В Зеленограде как минимум. Люди не готовы. Я это выяснил на пикетах, на предприятиях, когда ездил общаться. Люди считают, что все решено и от них ничего не зависит. Вот эта апатия — самое большое мое разочарование.

«Я не оппозиционер, чтобы просто поорать — я хочу что-то делать для города»

— Учитывая все вышесказанное, Вы бы пошли на выборы еще раз, если бы кампания начиналась сегодня?

— Да.

— Зачем? И зачем пошли с самого начала?

— В конце прошлого года наблюдения за тем, что происходит в стране с точки зрения экономики, начали вгонять меня в депрессивное состояние. Потому что я понимал, что перспектив нет. Правительство идет в неправильном направлении, повышая налоги и сборы, увеличивая пенсионный возраст и так далее.

— Это глобальные наблюдения? Или они связаны с течением дел в Вашем бизнесе?

— У меня, слава богу, все неплохо, хотя, конечно, что касается «Инновационного центра биотехнологий» (компания занимается производством иммуноглобулинового препарата для лечения кишечных расстройств, Евгений Елагин является ее совладельцем — прим. Инфопортала), то там, где высокие технологии, все очень забюрократизировано. Процедуры очень длительные. И мелкий бизнес у нас в стране в этой сфере не может развиваться по определению. Надо иметь достаточный капитал, чтобы попытаться в этой сфере работать. Мы содержим свое предприятие третий или четвертый год за счет собственных средств. Расширяем лицензию и тому подобное. Сейчас вводят какие-то новые вещи, которые ничего не решают. Как кассовые аппараты, например. Зачем они предприятию? Это явный перегиб, на мой взгляд, который только увеличивает нагрузку.

А что такое национальные проекты, про которые все говорят? Они к реальной жизни — к вам, ко мне — какое отношение имеют? Задаемся вопросом. Специально интересовался томографами, новой техникой. Ничего не могу сказать про перинатальные центры — они действительно очень хороши. Ситуация с сохранением новорожденных улучшилась. Вообще, рождаемость — это главная проблема, которой, я считаю, нужно заниматься в стране. Но в остальном-то врачей нет. То есть оборудование поставили, а врачей не подготовили. Это как с пенсионной реформой: сначала подняли возраст, а потом уже решили устроить центры переквалификации людей предпенсионного возраста. Тоже все как-то наоборот делается. Сначала надо было людей подготовить, а потом покупать оборудование. А так все стоит без дела.

— И Вы решили идти в Мосгордуму?

— Нет. Я решил заняться общественной работой. У меня вторая семья, дочка маленькая — сейчас в первый класс пойдет. Общение с мамами из садика, чего у меня давно не было, так как первому сыну 30 лет, — все это вернуло меня в состояние молодого папы. И я еще собираюсь быть папой — и может быть не один раз, если бог даст.

Я начал смотреть информацию, что есть в стране, чего нет в городе, и мне понравилась идея создания Совета отцов. Дело в том, что отцы как класс людей в нашем обществе сейчас почти не заметны и не востребованы. С точки зрения воспитательной функции. Вообще, если смотреть на нашу культуру, то царь — батюшка, поп — батюшка, это же все от слова «батя». Всегда наставник, рулевой был все-таки отец прежде всего. Но сейчас роль папы все размывается и размывается с учетом всех этих изменений — геев, лесбиянок, всего остального, что творится в мире. Сейчас уже женщины делают предложения мужчинам и так далее.

У меня в банке работало большое количество девушек, которые, как правило, были уже разведенные и в основном не совсем хорошо говорили о своих бывших, которые в 20-25 лет еще к отцовству не готовы вообще, как они считали. Поэтому повышать роль отца и вовлекать отцов в общение со своими детьми и с детьми из неполных семей — хорошая благодарная задача. Я говорю про ответственное отцовство.

— Проблема и идея понятны, но для чего нужна формальная организация — Совет отцов? Зачем она, например, мне — тоже молодому папе?

— Ну, во-первых, у общественной организации есть счет. Мы могли бы нормально собирать пожертвования. А не как сейчас делают экологи, когда они собирают деньги на личные счета участников этих экологических движений. Это плохо, я считаю. Должно быть все бело и прозрачно.

Второе — у организации должен быть свой офис. Мы могли бы заявиться в органы исполнительной власти и получить какое-никакое помещение. Есть закон об общественных организациях, который предполагает такую бесплатную возможность.

Третье — это возможность получать гранты на реализацию своих программ.

Кроме того, мы можем учреждать средства массовой информации и так далее. То есть для меня как для предпринимателя это все-таки некий бизнес-процесс, который должен работать. Это не просто волонтерское движение, когда появились продукты и надо их раздать по домам. В данном случае я должен сам сгенерить эти продукты, и потом кто-то должен их раздать по домам.

Мы, например, хотим оказывать юридическую помощь. Ко мне уже обращался папа по поводу ситуации с усыновлением, когда бабушка считает, что ввиду отсутствия мамы она имеет больше прав на ребенка, чем отец. Мы давали такие консультации. Это произошло буквально за месяц. Наверное, если делать это на постоянной основе, таких случаев будет больше. То есть хотелось бы нанять юриста, сделать общественную приемную... Городским властям эта идея пока тоже нравится. Я общался с ними по этому поводу. К этой идее, в отличие от моей личной кандидатуры на выборах, нет претензий. Мол, воплощай — мы готовы даже помогать. Может быть, получится поработать с ними совместно. Я префектуру имею в виду. Я же не оппозиционер, чтобы просто поорать, я хочу что-то делать для города.

— На каком этапе находится создание организации?

— Мы с соратниками надеемся, что к 1 сентября мы будем иметь зарегистрированный Минюстом устав. Потому что аудиторское заключение мы уже получили практически. Думаю, что в сентябре проведем некий учредительный съезд. Ну, не съезд — это слишком громкое слово, а встречу, совещание. Думаю, найдем какой-то зал на 200-300 человек.

— С этого же момента начнется постоянное функционирование Совета отцов?

— Ну, какую-то общественную приемную мы, наверное, сможем открыть — даже если у меня в кабинете. Но если говорить о постоянном месте и постоянном функционировании, а не о режиме условно «вторник, среда», то конкурсы по розыгрышу помещений проводятся в конце года — будем в них участвовать.

— Кто Ваши соратники по этому проекту?

— Часть — люди из штаба, а часть — мои друзья, которые не поддерживали меня в плане депутатства, считали, что меня переедет машина системы и они потеряют хорошего друга, но при этом полностью поддерживают идею Совета отцов. Говорят: «Давай! Мы готовы помогать». А друзей у меня очень много в Зеленограде.

«До 14-го года страна росла, а потом все стало плохо»

— И через эту идею вам пришла мысль идти в Мосгордуму?

— Выборы в Московскую городскую думу меня на самом деле никогда не интересовали, муниципальные выборы — тем более. Госдума, президентские выбор, мэрские — да. Но вот в декабре-январе я начал читать социологию по поводу Москвы и наткнулся на то, что в Москве состоятся выборы. У меня к этому времени уже было желание создать Совет отцов. Но рекламировать просто Совет отцов было бы очень долго. И тут появилась возможность участвовать в выборах в Московскую городскую думу. И мы первым делом провозгласили, что собираемся и дальше, независимо от результатов выборов, заниматься Советом отцов. Получится победить на выборах — хорошо, не получится — ну, хотя бы про меня узнают и про Совет отцов. Я считаю, что это был хороший маркетинговый ход. Всем, кто интересовался выборами, стало известно про Совет отцов, медийное пространство мы закрыли.

— Но все-таки Вы же шли в Мосгордуму как в Мосгордуму — не только ради продвижения Совета отцов?

— Не только. Но я ждал до последнего появления новых лиц. Ждал, что кто-то из людей, которые активны, которые что-то делают для города, пойдет на выборы…

— Например? Кого конкретно Вы имеете в виду?

— Например, Наталью Свиридову, которая сейчас занимается общественной работой в Московской федерации профсоюзов (с 2010 по 2015-й год она занимала пост заместителя префекта Зеленограда по социальным вопросам — прим. Инфопортала). Я хорошо знаю ее еще по комсомолу как очень деятельного по натуре человека, которому небезразличен Зеленоград. Или Александр Раптовский (председатель НП МЖК «Зеленоград» — прим. Инфопортала), который прекрасно разбирается в вопросах ЖКХ, который замечательно благоустроил МЖК. У него много заслуг перед городом — он, например, построил церковь Александра Невского в 14-м микрорайоне. Этот человек вполне мог бы представлять интересы Зеленограда. Явно есть люди, которые в городе что-то делают. Я смотрел списки общественных советов. Ну, наверное, если люди туда идут, то у них есть какие-то планы продолжения общественной работы. Те же муниципальные депутаты. Не хочу говорить о партийной принадлежности, но сами по себе они люди активные. Тот же Алексей Горбачев (муниципальный депутат района Силино — прим. Инфопортала) — активный человек с большим количеством идей, с хорошими связями. Но никто дальше не пошел. Кроме как господин Титов.

Ведь долгое время было известно только про него и про меня. Потом появились вот эти непонятные 11 человек (в общей сложности на выборы в Мосгордуму от Зеленограда выдвинулись 11 человек, но зарегистрированы в итоге были только пятеро из них — прим. Инфопортала). Я ждал до последнего, появится кто-то еще или нет. Основное желание было увидеть новые лица во власти. Мне вот писали, что поменять власть нельзя. Но ведь власть может поменяться. От перестановки слов в богатом русском языке что-то меняется. Если во власть приходят другие люди, она начинает меняться изнутри. Нельзя переделать тех людей, которые сидят там уже пятый созыв. Я не говорю, что они плохие. Просто они такие, какие уже есть. Поменяться что-то может только, когда придут новые люди и скажут, что надо увеличивать бюджет на социальную поддержку, здравоохранение, образование. Вот у нас один врач гинеколог-онколог на весь Зеленоград. Я не знаю штатного расписания — может быть, он там всего один и есть. Но их надо, допустим, три. А он один. Проблема. Очереди месяцами надо ждать. И если бы я не занимался предвыборной кампанией, то я бы этого не знал. И много чего не знал бы, что мне теперь кажется интересным. Я бы лично направил больше денег сюда, а не на какие-то другие проекты. То, что Москва тратит на себя, это хорошо, но вопрос, насколько это благо.

— Выборы муниципальных депутатов вас не заинтересовали бы?

— Я считаю, что для меня это уже прошедший этап. Вот для моего сына, например, это было бы правильно. Для ребят, которым около тридцати, если они видят себя дальше в этой работе, это нормальный уровень, на который можно идти. Сначала — муниципальный депутат, потом — пытаться становиться чем-то большим. Ну, может быть, еще глубоким пенсионерам туда надо. Но пока у тебя достаточно активный жизненный цикл, как у меня, надо все-таки пытаться пробовать что-то повыше.

— Как избиратель Вы участвовали в выборах или в этом плане тоже ими не интересовались?

— В выборах мэра точно. В выборах 14-го года (в Мосгордуму — прим. Инфопортала) не принимал участие, по-моему. А в 17-м (выборы муниципальных депутатов – прим. Инфопортала) — принимал. Но всех этих людей, которые там были, я не знал.

Честно говоря, была другая жизнь, компания была другая, интересы другие. Но все-таки ситуация в стране до 14-го года и после — она разная. До 14-го года страна как-то росла и поэтому мы не были так зациклены на внутреннем состоянии дел. Мы росли — кто-то больше, кто-то меньше — я имею в виду и бизнес, и зарплаты у людей. А после 14-го стало все как-то очень плохо. Именно осознание того, что становится плохо, и приводит к мысли, что надо что-то делать. Ну, когда все хорошо, то чего делать-то? А когда что-то происходит неправильно, начинаешь анализировать, если ты человек думающий.

«Надо установить москвичам доплату к материнскому капиталу»

— Вы везде позиционировали себя как независимого кандидата. Являлись ли Вы при этом кандидатом оппозиционным?

—Да, только разумным. Я оппозиционер не в плане того, чтобы просто выйти на трибуну и покричать. О чем говорит наш президент? Что нужен диалог с разумной оппозицией, предлагающей разумные вещи. А не с теми, кто может только созывать митинги. Хотя сейчас, судя по тому, как действуют московские власти, похоже, правда других вариантов не остается у людей. Потому что так нагло себя вести с этими выборами… Основной вопрос, который я могу задать властям: вы чего от этих выборов хотите? Какая будет легитимность этих депутатов, если придут 17% и пятью–семью процентами кого-то изберут? О чем это вообще? Насколько реально эти люди будут отображать мнение москвичей?

В этом плане я — оппозиционер. Если мы говорим про Зеленоград, то у меня нет других слов, кроме как «изнасилованный город». Я вот сейчас к вам шел 50 метров, прыгал по бордюрам — все размыло. А главное — явно не успеют сделать вовремя, а если успеют — то тяп-ляп. К этому как относиться? Я в принципе понимаю, что деньги в благоустройство вкладывать надо. Но то, как вкладывают власти, это полный абсурд. В одном месте и все сразу — так делать нельзя.

Дальше — тот же Анатолий Николаевич, префект, всегда говорил, что Зеленоград не должен превращаться в спальный район. Но вот построился 23-й район, в котором я живу, 17-й, все вокруг расстраивается — Андреевка, Голубое… Обо всех этих планах было известно еще 7–10 лет назад. И уже лет двадцать существуют планы строительства прокола в Алабушево и эстакады в Малино. Вопрос: почему их раньше не запустили? Это надо было сделать еще десять лет назад. В этом плане я — оппозиционер. А просто поорать, потому что не надо менять бордюр… Наверное, где-то надо менять бордюр. А где-то — не надо, потому что он был лучшего качества. Посмотрим, конечно, но думаю, что парк Победы вряд ли станет лучше после реконструкции. А вот набережная, конечно, сделает кардинально другим наш Большой городской пруд. Наверное, он будет лучше. Во всяком случае, я хочу в это верить.

По теме Проектированию тоннеля под железной дорогой в промзоне Алабушево помешало соседство с Подмосковьем

— Что еще Вы отнесете к главным, глобальным проблемам Зеленограда?

— То, о чем мы говорили, это не глобальная проблема. Это коллапс, который они устроили. Два–три месяца, ну полгода — и он закончится. Основная проблема Зеленограда — это когда люди смотрят в свой кошелек. Зарплаты — это реально проблема.

Транспорт — да, в какой-то степени. Доступность Москвы и то, что цена за проезд до центра для нас и, допустим, для жителей Ховрино, почему-то разная. Эти вопросы, которые мне задавали в ходе предвыборной кампании. Можно было бы законодательно установить дотацию, чтобы для зеленоградцев электричка стоила так же — 36 рублей — как и автобус. Это же дотация, закон — значит, депутатская работа.

Если мы говорим про здравоохранение, то это вопрос укомплектованности врачами городских поликлиник. Нам надо проверить штатное расписание — насколько оно соответствует нашей численности. Может, в штатном расписании один человек — один есть. Но нужен не один, а два. И это вопрос как раз депутатства. Это же бюджет. Строительство детской больницы — острейший вопрос. Она нам крайне необходима. Если б я был депутат, то я каждый месяц точно был бы на этой стройплощадке. Опять-таки — для обращения в проверяющие органы формы лучше, чем депутатский запрос, пока никто не придумал. Это депутатские вопросы? Я считаю, что да. Здесь бюджет, здесь его личное участие.

По теме Открытие детской больницы отложили на 2020 год

Если мы говорим про рабочие места и зарплату, то понятно, что они у нас не увеличиваются, прямо говоря. А нагрузка на домохозяйства растет. Я бы лично, если б был депутатом, не проголосовал бы ни за один закон, ухудшающий положение зеленоградцев — новый налог, увеличение чего-то и так далее. Я бы сделал это хотя бы.

Если мы говорим про ЖКХ, то все эти последние скандалы, которые были в Зеленограде, показывают, что явно мы переплачиваем за коммунальные услуги и в фонд капремонта. Может здесь депутат что-то сделать? Я считаю, что нужно как минимум создать на уровне Мосгордумы комиссию, которая могла бы проверить, действительно ли необходимо столько собирать денег. И потом этот вопрос ставить перед органами исполнительной власти.

Дальше, конечно, бюджет. Это основное, ради чего депутаты в принципе работают. Давайте посмотрим, много ли зеленоградских предприятий хоть что-то получают из бюджета Москвы в плане заказа. Насколько я знаю, у нас практически все предприятия — электроники во всяком случае — работают на федеральные структуры. Вопрос: а неужели Москве ничего не надо из того, что придумывается в Зеленограде?

— У Вас есть «под рукой» конкретные примеры?

— Ну, вот в МИЭТе есть разные прикладные институты. Недавно я читал, что ребята сделали там мониторинг экологический по прогнозу погоды и готовы были на базе Зеленограда начать испытывать это оборудование. По идее, на фоне часто меняющейся погоды Москва должны быть заинтересована в том, чтобы предупреждение приходило ну как можно раньше. Но они ищут и пока не могут получить грант, чтобы сделать пилотный проект. Я, конечно, считаю, что этим могла бы заняться префектура. Может ли это делать депутат? Не знаю. Но считаю, что может. (смеется) Как минимум иметь нормальное лоббирование каких-то проектов — почему нет?

Я знаю, что ЦКБ ИУС делают приборы по дистанционному анализу работы сердца у людей, которые перенесли инфаркт. То есть на базе нашей городской больницы может стоять один большой компьютер, а всем, кто находится в группе риска, вешают эти приборы. И если у человека начинается что-то предынфарктное — там же важны первые два часа, дальше человека практически не спасти — скорая автоматически выезжает, даже если человек упал и позвонить не может. Насколько я знаю, они тоже бегают и ищут, кому бы продать свою разработку. Нужна она Москве? Наверное, нужна. Наверное, это работа не депутата. Наверное. Это работа исполнительной власти. Но задавать вопросы исполнительной власти должен представитель от народа. На мой взгляд — должен. Они же все назначаются, они отвечают перед мэром. А депутат отвечает конкретно перед людьми. Он может потеребить префекта, зампрефекта? Может. И, наверное, на уровнях выше тоже может.

Дальше — промышленные предприятия. Основная проблема — это налог на имущество, кадастровая оценка. То есть закон, который принимала Москва. И к нему в 2003 году было сделано дополнение, по которому предприятия, на основании акта Госинспекции по недвижимости признавшие себя производственными, имеют льготу в 25%. И мы у себя в здании (Евгений Елагин возглавляет управляющую компанию первой «клюшки» — прим. Инфопортала) этим пользовались. Нас почему-то все считают бизнес-центром, а вообще-то у нас там уже на 85% промышленность сидит. И мы пользовались этой льготой. А она в 20-м году истекает. Это депутатская работа — отменить этот закон или продлить действие льготы? Депутатская. Этим я тоже собирался заниматься.

Ну и, если говорить о дотациях, то основная проблема и Зеленограда и страны — это демография. Нам надо больше рожать. Депутатская ли работа, если бы мы установили добавку москвичам к материнскому капиталу, как в свое время Лужков пенсионерам? Потому что 85% маткапиталов используется на улучшение жилищных условий. Но если в Москве на 452 тысячи можно купить два квадратных метра, то образно говоря в Тамбове — небольшой домик. А чуть-чуть если вложить еще, то и приличный домик.

Так почему бы нам не установить надбавку для москвичей? Это же все вернется строителям, в бюджет — это же не просто деньги, выброшенные куда-то. Надо выйти к мэру с инициативой установить выплату всем роженицам — неважно, первый ребенок, второй, третий. Надбавка от правительства Москвы – 200, 300, 500 тысяч. Это депутатская работа? Депутатская.

«Почему под станцией Крюково нельзя вырыть подземную парковку?»

— По сути, Вы сейчас рассказали не только о проблемах Зеленограда, но и о программе, с которой шли на выборы.

— Да. Ну, экология еще была плохо затронута. Экология — это одна из основных проблем, в том числе и Зеленограда. Особенно с учетом того, что у нас построят, скорее всего, этот и мусороперерабатывающий и мусоросжигательный заводы. Экология всех интересует. Экология в принципе — не только даже заводы. В феврале или марте я прочитал, что Зеленоград — округ номер один по онкологии. И они в этом исследовании, насколько я помню, не знают, почему это происходит. Это не вода, не воздух. Наследственности у нас тоже нет — мы относительно молодой город. И на этом фоне отдают бронхолегочный санаторий под какой-то детский садик платный. А почему тогда нельзя было это учреждение здравоохранения перепрофилировать на онкологию? Может, маленький санаторий для онкобольных там открыть?

По теме Слушания по мусорному полигону под Зеленоградом продлились почти 5 часов

По теме Бывший санаторий на Каштановой аллее займет частная школа из Голубого

— В Вашей программе были еще, например, такие пункты: «расширим Пятницкое шоссе», «построим транспортно-пересадочный узел на станции Крюково». Вам не кажется это такими же популистскими слоганами, как, например, обещания построить метро в Зеленоград? Как депутату Мосгордумы вообще подступиться к решению этих вопросов? Особенно Пятницкого шоссе — с учетом того, что оно проходит по территории Московской области.

— Ну, вы же понимаете, что Москва и Московская область развиваются в направлении к тому, чтобы когда-нибудь соединиться. Все к этому идет.

— Наверное, когда-то это должно произойти.

— Насколько я знаю, даже такие планы есть. Поэтому Москва и область очень много где сотрудничают в рамках развития совпадающих или граничащих территорий. Почему Москва — конечно, прежде всего исполнительная власть — не может обратиться к области по поводу строительства или расширения на каких-то условиях Пятницкого шоссе, я не знаю.

Конечно, если говорить только про депутата и закон, то это не его работа. Но еще раз вам говорю: депутат может и законодательные инициативы выдвигать, и запросы писать… Понятно, что он не может росчерком пера сделать дорогу в две полосы туда и обратно. Но инициировать обсуждение этой проблемы он может? На мой взгляд, может.

По теме У Пятницкого шоссе построят платный дублер

Что касается ТПУ, то мэр Москвы говорит, что надо их строить — это правильная идея. Станция Крюково в плане пассажиропотока сейчас и в моем детстве — это две разные станции. Но сама станция как была, так и осталось. Почему-то никто не думает о ее развитии. А надо, например, парковки строить. Чем мы хуже Митино? Там около метро и такая парковка, и такая. У нас метро нет. Фактически железная дорога выполняет функцию метро — на ней можно относительно быстро и комфортно доехать до центра Москвы. А где машину бросить? Автобусы у нас людей давят. Хотя мы написали коллективное письмо — может быть, не на основании нашего письма, конечно, но ограждающие конструкции же поставили. (Евгений Елагин имеет в виду неоднократные случаи выкатывания автобусов на тротуар близ зоны высадки пассажиров на конечной остановке со стороны «старого города» — прим. Инфопортала.)

Я считаю, что подход к станции Крюково в принципе надо менять. Хотя сейчас уже это делать тяжело, потому что началось строительство торговых центров. Но сама-то площадь остается. Почему на месте плоскостной парковки нельзя сделать многоэтажную? Почему в конце концов нельзя закопаться вниз, как вся Европа живет? Все города старинные, постарше нас, а приезжаешь в центр — и под любой площадью огромная парковка. Почему у нас под станцией Крюково нельзя выкопать парковку? Мне кажется, можно.

— То есть для Вас депутат – это человек, который не просто голосует за законы, а…

— (перебивая) Формирует повестку.

— И пользуясь своим публичным статусом, привлекает внимание общественности к проблемам?

— А он единственный, кто может это делать. Потому что все остальные находятся в прямом подчинении мэра. У депутата подчинения нет. Он может прямо говорить о том, с чем к нему приходят люди. Все-таки префект не всегда может говорить об этом.

«Детишки для меня важнее Думы»

— Сколько денег Вы потратили на свою избирательную кампанию? И чьи это деньги? Вы размещали в соцсетях призыв направлять пожертвования на Вашу кампанию — удалось что-то собрать таким образом?

— Один платеж, по-моему, был на 500 рублей. Все остальное — мои деньги.

— Каков порядок Ваших вложений?

— Я еще не сдал окончательный финансовый отчет (беседа состоялась во второй декаде июля — прим. Инфопортала), и говорить про деньги мне некорректно в силу закона. Но если вас интересует, сколько стоит избирательная кампания, я скажу так. Мы все-таки пошли про другому пути. Штаб у меня почти весь работал за бесплатно, потому что разделял мои идеи. Я сам раздал листов на две тысячи подписей своим друзьям, знакомым...

— Сборщики тоже работали бесплатно?

— Многие сборщики — да. Потому что были ребята психологи, педагоги, которым опыт такого общения был нужен для профессиональной деятельности. Всего сборщиков было 25 человек.

Так вот, если бы я за все платил, исходя из тех рыночных оценок, которые сейчас в интернете звучат, то с учетом того, что я все-таки начал с конца марта, думаю, это сумма была бы около двух миллионов. (В конце июля на сайте Мосгоризбиркома был опубликован итоговый финансовый отчет Евгения Елагина, согласно которому в его избирательный фонд за время кампании поступило 152 163 рубля — прим. Инфопортала.)

— Это к тому моменту, на котором Вы остановились? А если бы продолжили кампанию до дня голосования? Вы же прикидывали, сколько это могло стоить?

— Ну, думаю, что еще миллион стоило бы.

— Сколько человек входило в Ваш штаб?

— Около семи. За исключением нескольких людей, выполнявших технические работы типа поддержки сайта, они работали на добровольных началах. Ну и, конечно, было задействовано несколько сотрудников моего предприятия. Штаб менялся — кто-то отходил от дел, кто-то приходил. Кроме того, у меня были, что называется, консультанты по телефону. У меня есть знакомые и в Госдуме, и в Совете Федерации. У них не было возможности мной заниматься постоянно, но какие-то консультации они оказывали.

— Давайте проясним такой момент: перед заявлением о выдвижении Вы ходили к префекту Смирнову. Вы с ним советовались, ставили его в известность — что это была за встреча?

— Я Анатолия Николаевича знаю очень давно. Я не знал планов префектуры по поводу выборов в Московскую городскую думу. Это был конец февраля. И когда я сформировал решение, пошел к нему сообщить о своем желании баллотироваться. Анатолий Николаевич мне сказал, что он очень удивлен. Он считал, как и многие, которые про меня писали, что я просто стригу деньги с аренды, больше ничем не занимаюсь и что мне это все не нужно. И второе, что он мне сказал — что я для них очень неудобный кандидат. Все. Я счел нужным заявить ему о своей позиции. Что мне интересна общественная работа и попробовать себя в качестве кандидата.

Оказалось, что префектура на тот момент уже приняла решение.

— По Титову?

— Фамилия Титова на той встрече не звучала. Просто было сказано, что они уже определились с кандидатом.

Префект сказал мне «Это твое право. Но наш ресурс и твое право — это разные вещи. Поступай, как считаешь нужным». Я поступил, как посчитал нужным. Я всегда так делаю, чтобы потом не было больно из-за того, что не попробовал. Я решил все равно побороться и не жалею об этом.

— Вы вообще поддерживаете какие-то контакты с префектом?

— До этого мы с ним встречались год назад в префектуре на 100-летии комсомола. На 99-летие он приходил к нам, когда мы организовывали мероприятие в клубе байкеров в Андреевке. Ну, вот раз в год, может, где-то встречались.

— Последний вопрос о нынешней кампании — по поводу Ваших претензий к Инфопорталу. Вам не кажется странным, когда человек, который идет на выборы, начинает вот так «наезжать» фактически на единственное издание в городе, которое подробно освещает эти самые выборы, да еще делает в максимально язвительной форме? Не кажется это как минимум недальновидным?

— Послушайте, я на самом деле не политик. Я обычный человек. Я, как и многие люди в городе, пишу, что считаю правильным. Не основываясь на том, что, я, может быть, буду депутатом, поэтому надо следить за словами. Наверное, это приходит с опытом — и потом они вообще перестают говорить на понятном нам языке. Я, к счастью, пока не такой.

Я высказал свое мнение и посчитал для себя эту ситуацию законченной. Больше никаких комментариев даже не писал. То, что это было сделано язвительно, — да, наверное, могу согласиться. Возможно, нужно было это сделать более корректно. Но свою позицию я должен был донести до людей.

— Мы выяснили, что свою дальнейшую общественную деятельность Вы связываете с Советом отцов. А какие планы на политическую деятельность? На следующие выборы пойдете?

— Давайте сначала все-таки поподробнее про Совет отцов. В сентябре–октябре мы сформируем какую-то программу больших и маленьких дел. Точно будет делать в городе праздник 16 июня — День отца. Мы хотим попробовать работать с неполными семьями — ими никто не занимается, к сожалению. Плюс в течение этого, казалось бы, небольшого месяца я много встречался и с художниками, и с артистами, которые неприкаянные ходят по городу, ходят и не знают, как устроить себе большой мастер-класс. Взять поставить 50 мольбертов и устроить открытый урок рисования для детей с папами. Не знают они, как это сделать. Я знаю, как это сделать. Давайте сделаем. Прикольно? Мне нравится.

Поэтому общественной работой я точно буду заниматься. А загадывать далеко не хочу. Следующие выборы — это Госдума. Интерес к тому, чтобы поучаствовать, у меня есть, но все-таки Госдума — это уже немножко другой уровень. Я не считаю для себя невозможным представлять наш северо-запад Москвы и Зеленоград в Госдуме, но к этому надо готовиться тогда. Посвятить себя этой работе. Буду ли я это делать? Не готов сказать. Для меня более важно сейчас, чтобы у меня детишки еще появились. А там — как бог даст. Если появятся, не факт, что пойду — буду больше семьей заниматься. Если не появятся — возможно, пойду. Но это не прямая зависимость, вы должны понимать. Просто если выстраивать приоритеты, то сначала семья, потом — Госдума.

Но в целом этот процесс меня как увлекающегося человека увлек. Даже переписка с оппонентами в соцсетях в какой-то степени заводит — адреналин работает... В общем, общественная работа будет точно, а Госдума — почему нет?

«Комсомол был уникальной системой подготовки кадров»

— Давайте поговорим о Вашей профессиональной деятельности: нынешней и прошлой. Вы работали с Гуськовым. Это большая величина в истории Зеленограда. Какие впечатления остались от того периода?

— Самые положительные. Я был при нем секретарем комитета комсомола два года. Ну, я его и раньше видел, естественно, но непосредственно с ним работал именно два года. Это основательный человек был. Основательность во всем. Такие изделия и такие люди, которые до сих пор работают, не появляются ниоткуда.

Второе — Геннадий Яковлевич был очень, если по-модному сказать, креативным. Ведь когда появилось это постановление Лужкова о том, что научные и промышленные предприятия могут брать дома на дострой, никто, кроме нас, в Зеленограде этого почему-то не сделал. Хотя эта информация была рассказана всем на бюро райкома. Но только мы на заводе «Компонент» решили это делать. Когда я пришел к Гуськову, он сразу схватился, сказал Серегину, Былову: «Все, давай делаем».

По теме К 100-летию со дня рождения конструктора Гуськова

— Вы сейчас говорите о проекте, который в своей апрельской рекламной статье называли первым зеленоградским МЖК?

— Да. Хотя после я встречался с Сашей Раптовским, и он сказал мне, что ему было обидно это читать. И я признал, что с моей стороны не совсем корректно называть этот проект первым МЖК, потому что формально он так не назывался — в документе было сформулировано по-другому. Тем не менее, мы построили два дома. Некоторым кажется это мало — построить два дома. Ну, вы мне покажите еще тех, кто построил хотя бы два дома. Много таких людей? И 70 семей получили квартиры. Это два средних подъезда в 1437, 1438. Я сам там получал квартиру и жил какое-то время. Я знаю, многие ребята до сих пор там живут.

По теме История зеленоградского МЖК

Это пример того, как Гуськов был всегда открыт ко всему новому. Еще это был человек, который на подсознательном уровне сканировал людей. Он собрал команду, многие члены которой до сих пор работают — даже находясь в преклонном возрасте — и здесь, и в Америке. И не просто работают, а делают продукцию, которая пользуется спросом. Это и Серегин Владимир Степанович (президент НПО «Элас» — прим. Инфопортала), и Галицкий Александр Владимирович (венчурный инвестор, основатель ряда технологических компаний в Европе и США — прим. Инфопортала), и Былов Константин Владимирович (директор научно-исследовательской компании «Плазма-ФТК» — прим. Инфопортала). Гуськов разбирался в людях. Это было видно.

Он же приезжал к нам почти всегда на школу комсомольского актива на базу «Раздолье» на Волге. То есть он не считал для себя зазорным, хотя был уже пожилым заслуженным человеком, приезжать к нам, выпивать 50 граммов и смотреть наши конкурсы и КВНы. Немногие из руководителей такого уровня в Зеленограде приезжали к своим подчиненным. Мы же жили в таких полусельских условиях — в каких-то щитовых домиках.

— Какую роль в Вашей жизни сыграл комсомольский опыт?

— Я понял, что могу руководить людьми. Наверное, это само себе не от комсомола, это что-то, что пришло с молоком матери, но то, что меня люди слушают, что у меня есть организационные возможности, я впервые понял там. Я же был самый молодой секретарь в Зеленограде — все остальные старше меня.

— Что Вы ответите людям, которые видя в биографии строчку «бывший комсомольский лидер», говорят: «Ну, все понятно», имея в виду, что и во власти много бывших комсомольских лидеров?

— Нельзя сказать, что все, что связано с КПСС, — это плохо. Много хороших вещей тогда делалось. Вот где сейчас наши Королевы новые? Наверное, они где-то есть, но почему-то за границей в основном. А в Советском Союзе была построена абсолютно уникальная система подготовки молодых кадров, которая нигде не афишировалась — в отличие от современных президентских программ и тому подобного.

И она отбирала людей. Были люди хорошие, были плохие — это вопрос другого порядка. Но система все равно работала таким образом, что, если у тебя было желание и потенция, то ты в принципе пробиться мог. При условии, что тогда все были равны и получали одинаковые деньги. Тебя могли заменить. И тогда такой клановости, как сейчас, точно не было. Вы же сейчас никуда, даже в управу не пойдете, не имея каких-то связей. А тогда это просто было. Я стал членом бюро райкома и мог идти в московский комитет. Без каких-то преференций от родителей. Папа у меня — мастер на заводе «Элма», мама — вообще оператор рядовой. И обычный человек мог вырасти, может, не до политбюро, но до очень приличного руководителя. А сейчас вот эта чехарда во власти, когда уже не знают, кого ставить, тасуют одних и тех же туда-сюда.

«В "клюшке" удалось сохранить интеллектуальный дух»

— Расскажите, пожалуйста, о спасении «клюшки», которое Вы тоже перечисляли среди заслуг на своем предвыборном сайте? Насколько я понимаю, Вы привели банк, чтобы он выкупил это здание. Что случилось бы с «клюшкой», если бы ее выкупил кто-то другой?

— Тогда распродавалось имущество НИИМП завода «Компонент». Просто привести банк и выкупить — не было такого. Во-первых, я стал конкурсным кредитором, отучился на арбитражного управляющего. Мы выкупили долги, и только потом с нами стал разговаривать конкурсный управляющий.

Потом, это был 2001–2002-й год. Денег тогда не было. И желающих много не было. Поэтому, что было бы со зданием, не знаю. Во много лучшие годы живем, а аквапарк стоит брошенным — вот вам прецедент. Но я не об этом говорю. Говорю о решимости, которая у меня была из-за того, что я знал Геннадия Яковлевича лично, о решимости, при которой я, работая в банке второй или третий месяц, пришел к председателю правления и лично убедил его посчитать этот проект интересным. Ну, это как глава управы придет к мэру и докажет, что нужно что-то делать. И в меня поверили.

Я не могу сказать, что я спаситель «клюшки». Но мы спасли «клюшку» как промышленное предприятие, она не превратилась просто в центр магазинов онлайн-торговли. Я считал, что здесь должна оставаться та самая лабораторно-исследовательская база, которая была. И потом у нас были и есть планы по ее дальнейшему развитию. Правительство Москвы нам на самом деле не дает их реализовать. У нас корпус лабораторный — он не предполагает высокие нагрузки и тяжелого производства. Но есть внутренний двор. И мы думали и с «Миландром», и с другими компаниями, которым нужно тяжелое оборудование, построить во дворе 3–4-этажное промышленное здание и связать его с основным легким наземным переходом. Чтобы здесь сидели разработчики, а тут — что-то производилось. А не куда-то там в Татарстан уезжало на производственные площадки. Нам не дают этого сделать городские власти. Говорят: «Стройте паркинг». Уже третий год выставляют на торги — до сих пор не выставили.

У меня многое связано с этим зданием. Я хотел, чтобы в нем остался тот дух в плане производственной интеллектуальной деятельности. И во многом это получилось, благодаря моим партнерам по корпусу, которые все-таки занимаются производством и промышленностью. Мы его оставили научным центром, а не отдали под торговлю на всех уровнях — я видел такие деловые центры в Москве.

По теме Как в «клюшке» производят алмазный инструмент

— Впоследствии большая часть помещений в «клюшке» была банком распродана?

— Я был против этого. Я считал, что мы должны полностью его перестроить и сдавать в аренду. Но председатель правления был другого мнения. Поэтому он дал команду почти все распродать. Потом на базе того, что мы посчитали нужным оставить для обеспечения жизнедеятельности корпуса, я создал управляющую компанию. Фактически это ЖЭК: электрики, сантехники, уборщицы. Эта компания действует до сих пор.

— Что сейчас составляет основу Вашей профессиональной деятельности: управляющая компания «клюшки» или все-таки фармацевтический бизнес «Инновационного центра биотехнологий»?

— В «клюшке» практически все налажено, там мое участие минимальное. Мы встречаемся, обсуждаем только какие-то новые проекты. Чему я уделяю больше всего времени, если не брать эту работу в плане депутатства, так это биотехнологиям. Мы чуть больше года назад начали производить продукт. А до этого три года его готовили. Формирование коллектива, формирование продукции, формирование сети дистрибьюторов, новые разработки: иммуноглобулин человека обыкновенный, иммуноглобулин антиклещевой... Так что в последние годы это мое основное занятие. Там все очень тяжело, а, главное — зависит не от тебя. Все зависит от чиновников — в министерстве промышленности, в министерстве здравоохранения, в проверяющих органах и так далее. Поэтому основная моя, скажем так, боль, конечно, там.

Беседовал Павел Чукаев