Анатолий Смирнов: «Мечтаю пожить в городе, в котором ничего не строится»

Горжусь тем, что достроил «свечку»

— В январе исполнилось 12 лет с того момента, как Вы возглавили наш округ. Сильно ли изменился Зеленоград за это время? Что Вы считаете своими главными достижениями на этой работе, чем гордитесь?

— Было бы, конечно, логичней, если бы вы задали такой вопрос, провожая меня с этой работы. То, что сделано, вы видите сами, если все это время наблюдаете наш город. Я все свои дела разделяю на две категории. Первая — это те, которые выполнены мной как частью системы, в которой я являюсь исполнителем. Например, снос пятиэтажек. Это была общемосковская программа, хотя в Зеленограде нам удалось реализовать ее чуть эффективнее, чем в других округах. А вторая категория дел — это те вещи, в которых было больше места для полета инициативы. Или они целиком основывались на нашей инициативе.

Я горжусь — хотя, когда говорю об этом, надо мной все смеются, — что мне в свое время удалось достроить «свечку» — наш бизнес-центр. С этим зданием была нестандартная ситуация, которой я начал заниматься еще в 99-м году, еще будучи первым заместителем префекта, с подачи мэра Лужкова. Юрий Михайлович, в очередной раз побывав в Зеленограде, который он действительно очень любил, посмотрел на этот недострой, торчащий посреди города, и сказал: «Давайте пробуйте как-то решать этот вопрос, и город будет готов достроить объект».

Здание после приватизации находилось в частной собственности и на тот момент принадлежало более чем ста акционерам. Вести переговоры сразу со всеми было, конечно, невозможно. Я встретился с акционером, которому принадлежал самый большой пакет акций, и предложил выкупить доли других акционеров, чтобы потом продать объект Москве. За полтора года он провел эту работу, и мы вышли на город. Тогда я, уже став префектом, впервые столкнулся с мощнейшей бюрократией государственной машины. Город вроде бы готов был взять объект, однако возникали вопросы, на чей баланс его повесить, из каких источников финансировать разработку проекта и так далее. Консультации по этой теме продолжались больше года и ни к чему не привели. А у меня, между тем, уже возникли серьезные обязательства перед владельцем, который серьезно вложился в этот проект.

Достроить это здание как гостиницу — в 70-е годы оно задумывалось как общежитие для студентов МИЭТа — в 2000-е было уже невозможно. Коридорная система с одним туалетом на этаже в то время уже не укладывалась ни в какие нормативы. И тогда пришла мысль изменить функциональное назначения здания. Это удалось сделать достаточно легко — Стройкомплекс разрешил нам перепрофилировать его под некий офисный центр, в котором у Зеленограда тогда была серьезная потребность. Под это дело мне удалось найти инвестора, свести его с владельцем — в общем, дело закрутилось, и мы достроили нашу «свечку». Для меня это была первая личная победа.

Наверное, нескромно прозвучит, но и идея с внедрением турникетов была моей. На тот момент наш автокомбинат еще не входил в состав «Мосгортранса», по инерции оставшись в системе Стройкомплекса. Из 220 автобусов, которые работали тогда в Зеленограде, более половины имели 100-процентный износ. У двух автобусов был пробег миллион километров — считайте, что они Землю 25 раз обогнули! Тем, что машины выходили на линию исправными, мы обязаны исключительно искусству и фанатизму работников автокомбината. При этом на тот момент проезд реально оплачивало только 10 процентов пассажиров. Еще 50 процентов составляли льготники, за которых перевозчику, по идее, должен кто-то платить, но никто никогда этого не делал, потому что не было подтвержденных чем-то сведений об их количестве.

Я тогда как раз познакомился с умными ребятами, которые ставили систему оплаты в московском метро, и предложил им поработать над созданием системы контроля оплаты проезда на зеленоградском транспорте. Они согласились и на общественных началах провели предпроектную проработку. Мы, тем временем, посмотрели, как эта проблема решается в мире. Я был во Франции и Италии, Михальченков (первый заместитель префекта — прим. Инфопортала) ездил в Бразилию. Причем, подчеркиваю, ездили частным образом, а не в служебные командировки. В итоге, изучив чужой опыт, пришли к этой системе с турникетами, которые вообще-то нигде больше не используются.

Сначала мы — можно сказать, втихаря, за счет этой компании, которая разрабатывала систему — поставили турникеты на автобусах 16-го маршрута и стали смотреть, как это работает. Система оправдала себя, сборы оплаты за проезд выросли в два с половиной раза, после чего мы вышли на департамент транспорта с инициативой о ее распространении на весь город. Нас поддержали. И тогда встал вопрос: как в эти старые дырявые автобусы ставить новенькие красивые турникеты за 7,5 тысяч долларов каждый. Вышли с этим вопросом на Лужкова, и Юрий Михайлович решил выделить Зеленограду сто новых автобусов. Сейчас, когда автобусный парк у нас обновляется регулярно и своевременно, это звучит смешно, а тогда действительно было большим достижением. Говорят, в скором времени эти турникеты собираются убрать. Думаю, что после этого ситуация со сбором денег за проезд может откатиться на десять лет назад. Хотя, честно говоря, вопросы экономики «Мосгортранса» меня сейчас не очень волнуют — главное, что по Зеленограду ездят новые автобусы.

Проблему парковок не решить без бюджетных средств

— Возможно ли, что при префекте Смирнове в Зеленограде появится метро?

— Нет.

— На недавней встрече с жителями, посвященной теме строительства новых объектов в округе, Вы назвали строительство метро одним из приоритетов развития Зеленограда.

— В данном случае то, что заявляется как приоритеты, определяю не я, а мэр и правительство Москвы. На прошлогоднем историческом совещании, посвященном комплексному развитию Зеленограда, мэром Собяниным были даны поручения на разработку проектов прокладки линии метро до Зеленограда. И эти проекты разрабатываются. Но в инвестиционной программе метростроения до 2020 года их нет.

Если же говорить о перечне мероприятий по транспорту, которые являются приоритетными и наиболее эффективными в ближайшей перспективе, то я назову устройство четвертого главного пути ОЖД до станции Крюково, строительство платной трассы Москва — Санкт-Петербург и выезда на нее из Зеленограда и расширение Ленинградского шоссе со строительством развязки на 40-м километре.

— Можно сейчас говорить о каких-то сроках возможного появления развязки у «Штыков» и реализации проектов строительства эстакады в Малино и тоннеля в Алабушево, по которым уже представлены предпроектные предложения?

— Сейчас можно говорить только о сроках утверждения проектов. Скорее всего, раньше всех будет утвержден проект малинской эстакады. Но я боюсь, что это как раз самый сложнореализуемый проект. Потому что он связан с вырубкой леса и прохождением участка дороги по землям Гослесфонда. Хотя, может быть, сейчас такие вопросы будут решаться быстрее, чем при прежнем руководстве Москвы. А проект развязки у «Штыков» и расширения Ленинградки от 37-го до 41-го километра — в плане Москомархитектуры к утверждению в конце 2012 года. Если эти сроки будут соблюдены, то, просто исходя из опыта, можно рассуждать о его включении в инвестиционную программу с началом строительства в 2014 году.

— В ускорении процесса решения транспортных проблем Зеленограда может сыграть какую-то роль Хартия изменений, под которой сейчас ведется сбор подписей читателей Инфопортала?

— Я отношусь к этой общественной инициативе серьезно. Будем откровенны: долгие годы общественное мнение не имело существенного влияния на принятие решений. Сейчас отношение к общественному мнению, к вовлечению людей в принятие решений меняется. И мне кажется, что такая инициатива вполне уместна. Насколько это поможет, пока трудно сказать. Но, думаю, что лишним не будет.

Конечно, в этом есть определенная опасность и для меня. Потому что, когда я эту Хартию одобрю, наверху мне могут сказать: «Смирнов, ты чего? Ты соображаешь? Мы же тебе сказали, что будем делать то-то и то-то. Чего ты еще хочешь? Мы ж сказали, что раньше такого-то года этого не будет». Но я все-таки оптимистично смотрю на это дело.

— В прошлом году в Зеленограде появились первые камеры автоматической фиксации нарушений ПДД. Вскоре после этого появилась информация о возможности увеличения их числа и организации в нашем округе ситуационного центра. Расскажите, пожалуйста, о перспективах этого проекта. Можно ли ожидать создания в Зеленограде интеллектуальной транспортной системы?

— Об этом можно будет подробнее говорить в конце апреля. Сегодня я встречался с представителями компании, которая выиграла тендер по разработке системы управления транспортным движением в Москве и готова выйти на аукцион по реализации этой системы. Мы достигли договоренности о том, что в случае получения этой компанией данного заказа, она в первую очередь опишет Зеленоград. Мы можем предложить ей идеальные условия для начала работы: административную поддержку, подготовленных технических специалистов, свои наработки и опыт. Кроме того, компании наш округ интересен тем, что, создав модель, которая будет работать в Зеленограде, она затем сможет тиражировать ее в любой средний российский город. Но все это пока «хотелки». В первой половине апреля компания-разработчик будет проводить презентацию проекта, после чего мы выйдем на мэра Москвы и постараемся забить свое право стать площадкой для реализации пилотной части этого проекта.

Речь, естественно, идет не только о замене контроллеров в светофорах на более интеллектуальные, но и об изменении схем движения и маршрутов общественного транспорта, появлении на остановках табло с информацией о времени фактического прибытия автобусов и так далее. И под это дело планируется создание в Зеленограде подразделения Центра безопасности дорожного движения с ситуационным центром, который будет заниматься вопросами эксплуатации этой системы. Кроме того, мы планируем устанавливать камеры видеонаблюдения в жилом секторе и общественных местах, в связи с чем прорабатываем вопрос создания второго ситуационного центра, который описывал бы ситуацию в городе с точки зрения безопасности. Вот такие есть задумки.

— Одной из актуальных проблем в транспортной сфере остается недостаток парковочных мест. Решить эту проблему пытались, в том числе, путем строительства «народных гаражей». Как Вы можете оценить итоги и перспективы реализации этой программы в Зеленограде?

— Слава Богу (крестится) новое руководство Москвы отказалось от интенсификации этой программы. Я изначально ее не понимал и, как мог, возражал. Мне удалось, противясь этой программе, ограничиться теми проектами, которые сейчас построены. Более того, некоторые из тех участков, которые были подобраны для строительства, я помог жителям отбить: это корпус 328, два места в 15-м районе. Хотя еще в 2010 году меня душили, чтобы я, также, как и все, предлагал все новые и новые участки для строительства этих гаражей. Но программа показала себя неэффективной. Потому что изначально не было разумных расчетов ни мест расположения этих гаражей, ни потребности в них. Кроме того, и сама схема инвестирования жителями своих средств в строительство была непродуманной.

Убежден, что без участия бюджетных средств проблему парковочных мест мы никогда не решим. Возможно, городу стоит самому строить гаражи и продавать их жителям или сдавать в аренду. Потому что ресурс мест для устройства плоскостных стоянок у нас почти исчерпан. В прошлом году мы создали дополнительно 6 тысяч машино-мест, в этом году едва наскребем тысячу.

Если бы захотел, назвал бы Центральный проспект своим именем

— В последнее время в Зеленограде появляется много инициатив по переименованию улиц и проездов. Как Вы относитесь к тому, что с карты города исчезают номерные и условно безымянные проезды? И каков вообще порядок согласования изменения таких названий?

— То, что проектируемым проездам надо давать нормальные названия — это, по моему мнению, очевидно. А вот как переименовывать — это уже вопрос инициативы власти и общественности, которая регулируется некоторыми ограничениями. Например, наши названия не могут совпадать с московскими. Поэтому не удалось назвать одну из зеленоградских дорог именем Рокоссовского. Процедура же переименования такова: появление инициативы — обсуждение с жителями — подача документов в соответствующую комиссию при Мосгордуме. В ней сидят эксперты: историки Москвы, архитекторы, ветераны, которые и рассматривают это предложение.

Мы для себя выбрали такой принцип: новые названия должны быть связаны либо с Великой Отечественной войной, либо с топонимикой места, на котором был построен Зеленоград. Наверное, называть километровый проезд именем какого-то героя не совсем правильно. Так появился, например, Болдов ручей. Несколько лет назад мы инициировали целую кампанию по переименованию проездов в «новом» городе. Там появились улицы Александровка, Михайловка, Новокрюковская и так далее.

Улица Николая Злобина в 1-м микрорайоне возникла по инициативе строителей, ветеранов фирмы «Зеленоградстрой». Она здорово попала как раз на то место, где Злобин начинал работать над строительством Зеленограда, и чуть ли не проходит по территории его бытового городка.

Появившийся совсем недавно проспект Генерала Алексеева — это инициатива ветеранов 354-й стрелковой дивизии, которые были давно обижены на нас, потому что реально на территории современного Зеленограда воевали они, а не панфиловцы. Ветераны вообще настаивали на названии «имени 354-й стрелковой дивизии», но нам удалось убедить их, что такое наименование будет не очень удобным для зеленоградцев. Должен сказать, что мне, конечно, не очень нравится тот участок дороги, который мы назвали проспектом Генерала Алексеева, но, наверное, когда построят Особую экономическую зону, он будет выглядеть по-другому.

— Почему для создания этого проспекта решили переименовать часть Центрального проспекта?

— На самом деле по документам Центральным проспектом всегда назывался участок дороги от префектуры до кинотеатра «Электрон». Это в нашем бытовом восприятии он шел до Панфиловского проспекта.

— А в какой форме в данном случае проходило обсуждение присвоения нового названия с жителями?

— Наверное, в управе организовали какое-то формальное обсуждение. Допускаю, что оно было не очень публичным. Да и, я прощу прощения, у вас желание-то обсуждать появилось полгода назад. До этого вас всех и не особо собрать-то было на обсуждение. Кстати, вот это обсуждение насчет переименований, в отличие от публичных слушаний по утверждению проекта планировки новых участков, никак законом не регламентировано. Я вас уверяю, что, если бы я захотел назвать этот кусок Центрального проспекта своим именем, то сделал бы это, представив все необходимые результаты обсуждений. (смеется)

— Недавно как раз прошли очередные публичные слушания по вопросу строительства модульных храмов, подбор участков для которых стал предметом серьезной общественной дискуссии в Зеленограде. В первую очередь это касается участка у Быкова болота. Может ли префектура, учитывая резонанс проблемы, как-то вмешаться в эту ситуацию и, например, предложить другой участок для строительства этого храма?

— Нет, речь идет о том, строим мы храм на этом месте или не строим вообще. Эти участки подобрала Москомархитектура, исходя из соображений того, где в принципе можно построить храмы. Поверьте, никаких иных соображений у архитекторов не было. Например, перенести храм на другую сторону Панфиловского проспекта, как предлагают некоторые жители, невозможно, потому что там идут коммуникации, а дальше — арендованный участок. Мне лично абсолютно все равно, где эти храмы состоятся, а где нет. Объяснить людям это крайне сложно. Особенно людям, зацикленным на ругань. Вы думаете, я хочу врать, чтобы обязательно эти храмы построить?! Я не настолько верующий, чтобы регулярно ходить в храмы. Бываю в них несколько раз в год, когда надо кого-то помянуть.

Между прочим, в свое время, когда начиналась эта программа, 200 московских храмов вообще хотели поровну поделить на десять округов и сказали нам: давайте 20 участков. Вы не представляете, что мне пришлось преодолеть, чтобы не потерять своих заместителей, которых собирались увольнять за то, что они не выполняют эту задачу. Большого труда нам стоило убедить инициаторов программы, что нам хватит пяти модульных храмов.

А участки, повторюсь, подбирала Москомархитектура. В 14-м районе они, считаю, нашли идеальное место. Храм его очень украсит. Хорошее место у МИЭТа. Быково болото — мне лично вообще непонятно. Я на самом деле не понимаю, как там можно впихнуть еще какое-то строение. Там бы наоборот снести эту пивнушку, строительство которой разрешили еще до меня. Я жил когда-то в 161-м корпусе и люблю этот уголок 1-го микрорайона. Сейчас он особенно классный и не трогать бы его вообще. (вздыхает) Но архитекторы объяснили мне, что с профессиональной точки зрения строить там можно.

Поверьте, я прекрасно вижу все стороны этой проблемы. Я вижу желание построить храмы, вижу, какие очереди бывают в церкви, вижу, что идея благая. Но вижу и всю подноготную. Вижу, что денег нет. Что те, кто ходят голосовать «за» храмы, эти деньги не соберут. Все это должно лечь на плечи каких-то организаторов, которыми во многом выступаем и мы. С финансовой точки зрения вытянуть бы хотя бы первый храм…

— То есть Вы не отрицаете, что чиновники занимаются контролем за сбором пожертвований на строительство храмов? Когда на последних публичных слушаниях этим попытались, скажем так, попрекнуть главу управы района Матушкино Евгения Вишнякова, он потребовал от жителя предоставить доказательства.

— Послушайте, ребят, ну это поиск вшей! Надо понимать, что без организационного начала никакое общественное дело не делается. И в данном случае это начало несем в себе мы — органы исполнительной власти. Мы получаем информацию о том, как собираются средства. Потому что подрядчик строительства должен понимать, какие средства он имеет. Стройка не может, начавшись, не закончиться. Но мы ни у кого ничего не требуем. Не говорим никому: «Слушай, строитель, ты хочешь подряд получить? Ну-ка быстренько нам отсыпь!» Мы так не делаем. Да, разговариваем с предпринимателями. Объясняем: «Вот взялись за дело. Надо его сделать. Если уважаешь чувства верующих, если есть возможность помочь, вот тебе номер счета». Так же было, например, с некоммерческим партнерством МЖК «Зеленоград». Его председатель Александр Раптовский после такой беседы сказал: «Могу пожертвовать 500 тысяч. А давайте лучше на эти деньги сам поставлю им забор и выкопаю котлован».

В этом здании нет пижонов и выпендрежников

— Анатолий Николаевич, расскажите, пожалуйста, какова степень Вашей личной вовлеченности в рассмотрение обращений граждан, которые поступают на Ваше имя через интернет-приемную префектуры и другие каналы связи?

— Я читаю все обращения лично и расписываю их по заместителям, специалистам, главам управ. Делаю это обычно в конце дня. Если, допустим, не успеваю вернуться из Москвы, звоню сюда и спрашиваю: сколько сантиметров? Это значит: какова высота стопки обращений? Если десять сантиметров, могу оставить на утро. Или помощники распишут, а я потом проверю. Если сорок сантиметров, то еду на работу и не ухожу отсюда, пока все не распишу. Можете быть уверены, что исходный материал я всегда читаю сам: уловлю и тон, и смысл. И поручения, которые я формулирую, даю осознанно.

— Наши читатели частенько жалуются на качество ответов, называя их отписками. Иногда это приводит к повторным обращениям по тому же вопросу. Существует ли контроль качества ответов, которые готовятся специалистами префектуры и управ?

— Значит, почему так происходит. Тут могут быть разные причины. Во-первых, это культура задавать вопросы. Если житель в одном обращении задает несколько вопросов, которые касаются разных сфер жизни и при этом не выделяет главное, я расписываю этот вопрос разным заместителям, не назначая одного ответственного. Качество такого ответа по-любому страдает. Во-вторых, иногда люди говорят, что не получили ответа, потому что он их не удовлетворил. Например, человек хочет получить квартиру. Ему отвечают: «Извините, ничего не можем сделать, квартира вам не положена». А он на это говорит: «Я не получил ответа».

А третья причина — это, безусловно, мозги исполнителя. Чаще всего случается такая ситуация. Московкин, начальник управления по работе с обращениями, получает корреспонденцию, читает, выделяет главное желтым маркером. Я-то письмо в любом случае прочитаю целиком. Но исполнитель может прочитать только то, что маркером выделено, и ответить формально, не вникая в ситуацию. Московкин такие ситуации, когда может, отслеживает. Бывает, что приходит подготовленный ответ, исполнитель, допустим, Кирюхин (заместитель префекта по ЖКХ — прим. Инфопортала). А к ответу приложена бумажка: «Анатолий Николаевич, Кирюхин ответил не на все вопросы». Или, например, ответил не на тот вопрос, который ему задавали. Тогда я возвращаю ответ на доработку. Но есть категория помощников, специалистов, замов, чьи проекты ответов я даже не читаю. За другими приходится проверять. На этом этапе я как раз читаю то главное в вопросе, что выделено маркером, и сам ответ. Конечно, иногда что-то проскакивает. Это уже издержки непрофессионализма, неграмотности отдельных чиновников.

А бывает и такое, что меня обманывают. По принципу длинной цепочки. Допустим, есть какой-то серьезный вопрос по ЖКХ. Я его расписываю не главе управы, а своему заму — Кирюхину. У него есть два варианта: либо отправить на место специалиста, либо написать главе управы. Он пишет главе управы, тот — директору ДЕЗ. Директор ДЕЗ пишет: в этой квартире все сделано. Глава управы пересылает это Кирюхину и так далее. Я подписываю. Нет у меня оснований не верить. На следующей день на горячую линию поступает сообщение: «Полное вранье, ничего не сделано, приезжайте — посмотрите!». Вот тогда я на место посылаю своего помощника. И говорю Кирюхину: «Ты меня обманул». А он: «Это не я, это меня».

— Какова Ваша интернет-активность? Есть ли у Вас аккаунты в социальных сетях? Нет ли желания вести блог, как делают сейчас многие чиновники?

— Интернет я только читаю, никаких аккаунтов у меня нет. Во-первых, я считаю, что официальному лицу светиться в социальных сетях, да простит меня Медведев, просто неприлично. Во-вторых, мне кажется, такой инструмент общения нужен людям, которые испытывают дефицит общения обычного человеческого. У меня же его за глаза! В-третьих, войдя туда, не имеешь право это дело бросать и должен будешь с этим работать.

И потом, если бы высокие лица вели свои блоги самостоятельно — это одно. А так, ясно же, что у всех есть помощники, у кого-то и целые редакции. Может, когда я выйду на пенсию, и мне скучно будет, начну активно вести себя в интернете. Или если мне кто-то скажет, что есть какие-то проблемы в дефиците общения со мной и интернет — единственный инструмент их решения, тогда тоже посажу помощника заниматься этим делом.

— В середине февраля Вы опробовали еще одну форму общения с жителями, организовав встречу «без галстуков» в клубе «911». Оправдала ли она Ваши ожидания и планируете ли Вы организовывать подобные встречи в дальнейшем?

— Если это будет кому-то нужно, я готов встречаться. Но свою инициативу в организации таких встреч больше проявлять не буду. Как-то странно она была оценена даже моими соорганизаторами, некоторые из которых из всего того, о чем мы говорили три с половиной часа, отметили только то, что я закурил, не спросив разрешения у дам. Что касается моего личного ощущения, то я очень доволен. С удивлением обнаружил, что за интернет-информацией, в том числе местного розлива, следит не только ленивая ничего не делающая молодежь, но и люди активные, причем люди разных возрастов. Вопросы же на этой неформальной встрече были разные. Половину из них я получаю и на обычных встречах, поэтому не вижу смысла в дальнейшем специально выделять какую-то особую категорию общающихся.

Главная задача для меня была посмотреть в глаза людям, которые, на мой взгляд, в 90 процентах случаев необоснованно дают какие-то оценки моей деятельности и моей личности. Частично я это желание удовлетворил, хотя понимаю, что немногие из них пришли на встречу. И в то же время я смог показать себя активным людям, активным ребятам. Показать, что я нормальный человек, нормально общаюсь. Что я, извините, не штопаный гондон, как назвал меня один деятель в интернете. А то меня часто за что-то упрекают: например, вот, мол, ездит на служебной машинке с затонированными стеклами. Но служебная машина положена мне по статусу! И я вас уверяю, что когда возникает малейшая возможность не пользоваться служебным автомобилем, я им не пользуюсь.

— Кстати, о служебных машинах. Можете пояснить, кто и в каком порядке определяет, на каких именно автомобилях должны ездить зеленоградские чиновники?

— В бюджете Москвы заложена смета на содержание аппарата управления. В этой смете есть раздел транспортного обслуживания. Согласно смете из бюджета нам выделяется некий объем средств на транспорт. И вот на этот объем средств мы формируем конкурсную документацию по тому транспорту, который нам нужен. Главная задача — вписаться в эти средства и дать экономию бюджета. За все время действия закона о госзакупках мы всегда на транспорте экономили больше других округов.

Вопрос параметров конкурсной документации — он вкусовой. Мне, в принципе, пофиг, на какой машине, ездить. Утром я просто отрубаюсь и сплю. Поработать с телефоном или компьютером я могу в любой машине. А с бумагами я в автомобиле не работаю. Мне удобно ездить в «Лексусе», но вопрос комфорта очень условен. Конечно, когда сидишь в машине по два с половиной — три часа, нужно, чтоб было куда вытянуть ноги. Но тот же «Лексус» сейчас напичкан чем только можно. Там и телевизор, и музыка всякая. Я ни разу в жизни этим не воспользовался. Мне просто неинтересно. А престиж машины для меня абсолютно не важен. Я давно это пережил.

— И тем не менее, когда префектура заказывает, скажем, Volvo XC90, это вызывает закономерные вопросы жителей: зачем чиновникам внедорожники?

— Да пусть вызывает! Если мы вписываемся в показатели выделенных финансовых средств, да еще и экономим на конкурсе, не вижу никаких проблем. Сэкономленные деньги все равно нельзя пустить ни на что другое. Они либо здесь, либо нигде. Если б можно было, сэкономив на автомобилях, отремонтировать здание префектуры, я бы с удовольствием это сделал.

— Но если заказать машины поскромнее, экономия будет существенней, и в бюджете останется больше денег.

— Они уйдут на транспортные услуги в другие места. Это замкнутый круг. Ну, и какой смысл изображать скромность? Поверьте: нет пижонов в этом здании, нет желания перед кем-то выпендриваться, и нет в этом вопросе никакой расточительности.

При Лужкове мог стать вторым мэром в Москве

— Не можем не задать вопрос о главном за последнее время событии в общественно-политической жизни страны — прошедших 4 марта президентских выборах. Как вы оцениваете организацию и проведение этих выборов в Зеленограде?

— С точки зрения нашей формально-организационной роли это были сложнейшие выборы. Москва поставила совершенно справедливую задачу обеспечить исправную работу техники: и КОИБов, и веб-камер. Грубо говоря, нам сказали: «Как бы ни прошли выборы, бошки оторвем, если не будут работать эти камеры. Или их ракурс не будет решать задач, которые перед ними стоят». В связи с этим была проделана огромная работа по установке этих камер, расстановке мебели… Все это делалось в ночь с четверга на пятницу и в пятницу. Потом в субботу вносились какие-то коррективы. Некоторые камеры пришлось перемонтировать, потому что, хотя мы давали «Ростелекому» схемы всех избирательных участков, во многих случаях они налепили их абы как и эту проблему невозможно было решить даже перестановкой мебели. В этой работе было задействовано около полутора тысяч человек из аппарата управ и префектуры.

Сами выборы с организационной точки зрения прошли достаточно спокойно. Во всяком случае, точно спокойней, чем где-либо. Конечно, с самого утра омрачила настроение смерть члена УИК, который не дошел до своего участка. Не знаю точно, чем кончилась эта история с двумя парнями, которые пытались проголосовать не по своим открепительным. Вроде бы полиция не усмотрела там серьезных нарушений законодательства, а комиссию это уже не интересовало, потому что не состоялся факт голосования. Мы имеем несколько жалоб по проведению выборов в территориальных избирательных комиссиях. В Мосгоризбиркоме и в судах ни одной жалобы по Зеленограду нет. И даже в городе в эти выходные была абсолютно спокойная обстановка — за 3 и 4 марта не было зарегистрировано ни одного преступления.

— В начале нашего разговора Вы упомянули, что прежний мэр Москвы Юрий Лужков очень любил Зеленоград. А как относится к нашему городу новый градоначальник Сергей Собянин?

— Хорошо относится. Я навсегда запомню 29 марта 2011 года, когда нам удалось провести содержательное рабочее совещание, уделив серьезное внимание проблемам Зеленограда. По итогам совещания был оформлен протокол, где были зафиксированы поручения Сергея Семеновича практически всем ведомствам. И внимание ведомств к выполнению этих поручений оптимально.

В то же время я прекрасно понимаю, что сейчас у нового руководства достаточно проблем в Москве. Плюс еще новые территории. И заниматься проблемами Зеленограда в ежедневном режиме у них нет возможности. Хотя приведу стандартную фразу заместителей мэра и руководителей департаментов, когда мы приглашаем их приехать на какое-то мероприятие: «Ребят, а зачем к вам ехать? У вас и так все в порядке. Мы лучше поедем туда, где проблемы». Такой принцип, может быть, не дает ощущения насыщенной жизни в плане взаимодействия, но нам грех жаловаться на внимание Москвы, поверьте.

— Какой процент Вашего рабочего времени проходит в Москве, а какой в Зеленограде?

— Три дня в неделю проходят регламентные мероприятия в Москве. Это заседание правительства, оперативка у мэра и штаб по благоустройству у Бирюкова (заместитель мэра — прим. Инфопортала). Вот, считайте, три раза по полдня в Москве. Я стараюсь к этим датам привязать какие-то еще встречи в центре, чтобы не ездить лишний раз. Плюс к этому на две недели обязательно приходится пара каких-нибудь нестандартных ситуаций, требующих присутствия в Москве. В общем, то, что сейчас я меньше времени, чем раньше, провожу в округе, это факт. Больше стало регламентных мероприятий, приглашений, вызовов. Очень неудобно это, конечно, так как много времени тратится на дорогу, но что поделать.

— Некоторое время назад обсуждалась идея присоединения Зеленограда к Северному округу. Такая возможность еще сохраняется?

— Думаю, что теоретически существует. Но в то же время конкретных разговоров об этом сейчас не ведется. Вообще, за время моей работы префектом вопрос смены статуса и территориальной принадлежности Зеленограда поднимался не раз. Где-то в 2008 году шла речь о возможности нашего присоединения к Подмосковью, вроде бы область проявляла в этом плане какую-то активность. Хотя этот вопрос в любом случае можно решить только через референдум, и я уверен, что Зеленоград, который в 91-м году выстроил живую цепочку до Кремля, никогда бы сделать это не позволил.

Кстати, с точки зрения федерального законодательства Зеленоград все-таки остается городом в городе. И, если точно следовать букве закона, по идее он должен быть отдельным муниципальным образованием в составе Москвы с выборным руководством. Этот вопрос поднимался еще в начале 2000-х, когда Москва готовилась к разделению исполнительной и муниципальной властей. Меня тогда вызывал по этому поводу Лужков, интересовался моим мнением, спрашивал, буду ли я избираться мэром Зеленограда. Наверное, проверял меня, захочу ли я быть вторым мэром в Москве. (смеется) Но в итоге структура города осталась однородной. Хотя допускаю, что со временем к вопросу особого статуса Зеленограда еще вернутся.

— Наше интервью начиналось с вопроса про Ваши достижения на посту префекта, про те дела, которыми Вы гордитесь. А какие дела хотелось бы успеть внести в этот список?

— Как бы мой ответ не прозвучал как желание жить и работать вечно. (смеется) С градостроительной точки зрения мне очень хочется достроить 20-й район и посмотреть на то, каким он получится. Потому что не в архитектурном, но в принципиально-функциональном плане я сам серьезно участвовал в его разработке. Хотя не все, что мы там хотели, удалось реализовать. Ну, и конечно, хотелось бы дождаться хотя бы первого предприятия — резидента нашей Особой экономической зоны.

А вообще, знаете, у меня есть такая мечта — пожить в городе, который не строится. Были мысли, что я еще поработаю при этом, но — хотя бы просто пожить. В городе, в котором нет кранов, нет перекопанных улиц. Конечно, так никогда не будет. Во-первых, потому что у Зеленограда еще есть потенциал для развития территорий. Во-вторых, потому что жизнь такова, что плотность сложившихся конгломераций только увеличивается — условно говоря, когда-нибудь доживем до того, что будем сносить девятиэтажки и на их месте строить новое жилье. Тем не менее, моя мечта остается в силе.

Беседовали Анна Колоткова и Павел Чукаев. Фотографии Василия Повольнова